Ответа никто из нас не знает. Бабушка настаивает на вызове некроманта.

– А если что-то выйдет из-под контроля? Она не маг? Магическая наука не может ничего гарантировать! – заламывая руки, Крис идёт ровно три широких шага туда, три обратно.

– Он что, предлагает мне вечность так болтаться?

И этот изувер задумался! Нет, он всерьёз принялся взвешивать, поигрывая своим неизменно сточенным карандашом.

– Не смейте!

– Очень хочется… хотя бы на то время, что мы будем расхлёбывать ту кашу, что заварили. Но где гарантии, что она духом не начнёт готовить… к слову, революцию?

– Прекратите говорить так, будто меня здесь нет! – завизжала. Но если б кто слышал. – Если я бестелесна, то могу перемещаться…? – обратилась к Змею.

– Хочешь попробовать? – тут же встрепенулся, оклемался фамильяр. – Жуткое состояние: ты здесь, но я тебя не вижу.

– Эй! Ээй! Вы о чём? Что она хочет? Змей, не вздумай ей потакать!

– Ты мой фамильяр, – процедила с угрозой, – либо я умру и ты со мной, либо вернусь и запру тебя в коте! Скажи ему, что мы сделаем облёт и вернёмся.

Змей сказал. Крис орал. Орал так, что руки его сами махали во все стороны. Но когда это помогало?

“Так слышно?”

“Слышно”.

Перемещаться духом оказалось проще простого. Захотеть, сосредоточиться и готово! – Мы в подвале у лежащей, на каменном полу Луине. Девушка мертва, Змей в этом убедился.

“Думаешь, другие тоже?”

Он не ответил.

Надеюсь, что удастся допросить её дух. Очень надеюсь, что блоков на душу специально не стали на неё накладывать – не того полёта птица. А её смерть не входила в планы нанимателя. Мать-Земля! Ну должно же мне хоть в чём-то повезти!

Дурень собрался снова лететь к Крису, чтобы просить его вызвать некроманта.

“Материализуйся! И отправь вестник!”

Камеру закрыли и отправились дальше.

И, лучше бы мы этого не делали.

Каким-то неведомым мне чудом, я одна осталась жива. Если у Криса получится меня вернуть. Девять ведьм. Девять женщин, чья жизнь ещё сегодня вечером искрила самым ярким фейверком. Предательство одной, и их нет.

“Напиши Крису, чтобы он не звал некроманта. Я позову ба. Если кому и можно доверить допрос мёртвых ведьм – так только ей”.

“Эй”, – Змей заозирался, не видя меня, – “не вздумай себя винить”.

“С чего бы это? Я не неволила и не обрекала. У каждой из них был выбор отказаться, дальше таиться, не учиться. Этот приказ Оттона мы быстро научились обходить. Я сегодня снова могла умереть”, – подвела отречённо.

“Меня иногда пугает твоё хладнокровие в вопросах смерти”.

“Ты не жил с детства в ауре магии смерти. В ней, если она не жестока, нет ничего дурного. Только покой. Конечно, если позаботиться о душе, которую не сможет проклясть какой-то идиот”.

“Да ты и живёшь так, будто хочешь поскорее умереть. Не то, чтобы я против, но молодожён твой сегодня был грозен. Боюсь представить, если он взаправду тебя привяжет к какому дальнему поместью и будет туда наведываться раз в пять лет, мотор поковырять”.

На счёт мотора – смешно пошутил.

“Может потому так и живу… жизнь может закончиться в один миг. Страшно не умирать, страшно прожить пустую жизнь. Не сочинить симфонию, не открыть какой-нибудь химический элемент… даже дерево не оставить. Умирать нужно так, чтобы земля после тебя была чуть лучше, чем до”.

“Звезда моя, да ты философ”!

“Философами были души тех магов, с которыми я девочкой трепалась за жизнь, пока бабуля оттачивала мастерство, вызывая их. Нужно собрать тела вместе, пока приедет бабушка”.

“Полагаешь… это может быть не Луине?”

“Ну а вдруг? Вдруг станется, что она была не одна, и сознание открыла другая? Нельзя совсем уж это исключать”.

Змей стащил всех сам. Не понимаю отчего, но очень не хочется привлекать в это Криса. Даже не хочу останавливаться и на секунду, представлять себя на его месте.

Мать-Земля… сегодня они могли бы остаться одни… Эстер могла, и всё ещё может расти без меня… А малышка? Как долго мой дух будет отдельно от тела?

Девушки… назвать их трупами не могу даже в голове. Аккуратно и ровно Змей разложил их в ряд на земляном полу темницы.

Да, здесь хорошо. Здесь прохладно, они дольше сохранятся.

Рефлекторно призвала силу, чтобы похолодить воздух… и ничего не почувствовала. Мало, что без тела, так теперь и без силы.

А ведьминские связи?

Пустила кровь, привычно бросила зов и… подвал начал сиять серебристыми вспышками. Ниоткуда, посреди камеры возник первый шар. Я не поверила своим глазам и кликнула снова связанных со мной ведьм. Второй, третий… шары стали возникать чаще, постепенно тускнея, расползаясь. Раз десять я повторяла зов, без перерыва. Раз за разом.

Десять бестелесных девушек теперь стоят в сыром подвале.

Буквально за секунду серая, сырая камера стала похожа на детскую шкатулку. Приоткроешь крышку – иллюзорные светлячки, диковинные цветы и самые светлые детские мелодии расцвечивают унылую ученическую.

– Вернулась!

– Как?

– Что произошло?

– Таша?

– Где мы?

Какофония из женских голосов на разный лад зазвучала одновременно и отовсюду сразу. Понадобилось время и воля, чтобы они замолкли.

– Нас убили, – начала я с главного, – ментальный удар.

– А тебе, как всегда, снова неймётся, раз ты нас вернула из-за грани? – Алика и при жизни не знала, что такое тактичность.

– А мне повезло не уйти за грань…

– Бедная…

– Опять…

– Снова наша леди…

– Что же делать…

– Девочки, хватит! Прекратите галдеть! – на меня уставилось десять пар прозрачных глаз. – Леди Элеонора привязала меня своей магией. Я не жива, но и не умерла, как вы.

– Снова тебе за всех отдуваться.

– Смотря как посмотреть, Алика. Я-то жива.

– Я ж про то. Не свезло.

– А сколько у тебя было мужчин при последней жизни?

– Пфф. Сто раз говорила: ше… ше…

Так и знала, она врала, что их было лишь шесть.

– Призраки не врут, – обвела взглядом всех, – раз уж так вышло, что вы уходите, помогите, напоследок, выяснить: кто открыл сознание для ментального удара, я и вас провожу силой так, чтобы больше никто и никого из вас не потревожил, – посмотрела прямо на Луине, – я знаю, что ты не в ответе за свою земную жизнь. Скажи, через тебя нас всех убили?

– Да.

– Кто нас атаковал?

– Госпожа Вайлет.

– Она ведьма?

– Да.

– Кто она тебе?

– Заместо матери. Воспитывала и всему обучила.

– Запретила нам о себе говорить?

– Да.

– Где она живёт?

– Где-то в Келсе.

– Почему не сказала точный адрес?

– Из опасений, что меня вычислят, после и её.

– Чем