она задумчиво закусила губу и помолчала несколько секунд, соображая каким образом это лучше объяснить, – можно заранее проткнуть палец, а потом испачкать простыню кровью из пореза. Но тогда лужи тоже не будет. Здесь приходит на ум мысль о рыбьем пузыре, заранее наполненном кровью. Он небольшой, его легко спрятать и также легко раздавить в нужный момент.

– Какие вы все-таки изобретательные … женщины! – поморщился он.

– Всех по одной не ровняй, – обрезала его Марьяна, понимая, что герцог начал закипать. – Большинство искренне любящих и честных девушек.

– Но ребенок-то откуда? Чей бы то ни было пузырь этого не объясняет!

– Да она замуж за тебя беременная вышла, а затем месяц не могла себя заставить вернуться в твою кровать. Очень сложно это сделать, когда в твоем сердце живет другой! – женщина покачала головой. – Прости, если я делаю тебе больно.

– Мы больше не были вместе, – в сердцах крикнул он. Понимаешь, через месяц она была согласна на продолжение интимных отношений, но я ее уже не хотел. Так мы и жили, каждый своей жизнью, постоянно ругаясь и проклиная тот день, когда связали себя брачными узами.

Герцог вскочил на ноги и начал ходить по комнате, наматывая круги и выговариваясь:

– Да, мне очень больно! – крохотная вазочка улетела на пол и разбилась на мелкие осколки, свергнутая со своего пьедестала рукой мужа. – Прости, я новую куплю! – и дальше без перехода:

– Но не подумай, это не ты разбередила мои раны. Это я только что понял, каким дураком был! Я не мог понять, как можно всеми фибрами души ненавидеть свою истинную пару. И я даже был счастлив, когда ее не стало. Словно узел проблем разрубили одним махом. А вот малышку было безумно жаль. Ребенок ни в чем не виноват, – Алан отвернулся и смахнул с глаза непрошенную слезу. Та розовощекая малышка на пухлых ножках с злотыми кудряшками и двумя зубиками во рту навсегда поселилась в его измученном сердце.

Марьяна молча встала, подошла, останавливая его бесконечный бег по комнате и обняла, прижав могучее тело к себе. Она его жена. И ей забирать его боль. Даже по чужому ребенку.

Когда он немного отошел, она отодвинулась от него, посмотрела в глаза и негромко уточнила:

– А что в итоге произошло? Как они умерли? Почему считаешь, что в их гибели виноват ты? Я никогда не поверю, что ты мог убить женщину и ребенка.

Он прикрыл тяжелые веки, предаваясь нерадостным воспоминанием. Но это нужно было сделать, чтобы излечить израненную душу. И начал говорить, второй раз за день собираясь с духом:

– Мы в тот день сильно повздорили. Она решила ехать с друзьями отдыхать в горы. Я ей популярно объяснил, что замужней леди не пристало отправляться в такие путешествия с бывшими друзьями. Да и у дочки как раз начал лезть зубки. И она температурила и постоянно капризничала. Я сказал, что не готов один оставаться с больным ребенком.

– А что она? – Марьяна немного подтолкнула воспоминания, чтобы он в них не завис.

– Она в сердцах крикнула, что видеть меня больше не может. И если я не отпускаю ее одну, она пойдет вместе с Осси. И действительно подхватила девочку на руки, наспех завернув ее в детское одеялко, и выскочила прочь. Когда я подбежал, она уже села в легкую пролетку, которую чуть ранее запряг мой казначей, чтобы ехать в город. Пока я накидывал узду на коня, пока выезжал за ней следом, Дженни успела уехать достаточно далеко. Я гнал Врана как мог. Но конь тоже не волшебник. Он и так летел во весь опор. На крутом повороте, который был на дороге, ведущей в наш родовой замок, она не справилась с управлением и вместо того, чтобы повернуть, пролетела прямо. А там был крутой обрыв со скалы… Я сам чуть успел затормозить. В тот момент мне казалось, что лучше бы я улетел вместе с ними.

Он замолчал, глядя поверх плеча жены. Видимо, перед его взором снова и снова появлялись те ужасающие картины. Марьяна снова обняла его и молча стояла рядом. Она, в принципе, узнала все, что хотела. Правда не думала, что все настолько ужасно.

Они стояли так минут пятнадцать, не меньше. Затем герцог пошевелился, а жена его отпустила, отошла и присела на кресло, давая мужу возможность решить, что делать дальше. Алан вытер слезы. Он всегда считал, что не положено мужчинам плакать. Но в этот миг до него дошло, что слезы словно грехи ему отпустили. Боль не ушла. Но она стала меньше и спряталась глубоко в сердце.

Мужчина подошел к бару, достал бутылку с коньяком и налил себе полстакана. Затем, подумав несколько секунд, плеснул чуть на донышке и для любимой. Он видел, что ей тоже эта ситуация легко не далась. Она молча выпила за ним следом. Затем они закусили шоколадкой, которая лежала там же. И герцог понял, что готов рассказывать дальше, делясь тем, что давно жило в его душе, но никак не могло выйти наружу. Он это просто не пускал. И он заговорил:

– Говорят, что после гибели истинной пары, вторая половина сразу погибает. Но я не умер. Просто стал седеть. Кудри развились, а волосы стали торчать во все стороны. И что самое смешное, я не мог их остричь. Если стрижку делали утром, то к вечеру все возвращалось на место. А когда спускался в ущелье, чтобы достать тело жены и ребенка, то сильно оцарапал щеку. И к моему удивлению, царапина не заживала, а становилась все больше и больше. В итоге дошла до глаз и только тогда остановилась.

Он помолчал. Затем повторил еще раз:

– Я не умер.

– Родной, во-первых, это просто доказывает, что вы не были истинными, как мы с тобой только что определили, – Марьяна была в шоке, так как очень красочно представила всю эту картину. Но она понимала, что мужу еще тяжелее. Поэтому старалась поддержать и помочь ему. – А во-вторых, в современной медицине есть такое удивительно понятие как психосоматика. Лекари утверждают, что если человек много и сильно о чем-то думает, то это становится причиной заболевания. Например, если он боится смотреть в будущее, то страдают глаза. Если заболели плечи, то человек взвалил на себя слишком много чужих проблем. А ты просто решил, что должен умереть. И твой организм послушался. А когда ты встретился с собственным сыном, даже не зная об этом, появился стимул к жизни. Твой дракон почувствовал ребенка и решил возродиться.

– Мне повезло, что у меня