стояли десять — двенадцать человек. Очевидно, люди торопились на корабли. Чем иначе объяснить, что они оставили здесь все эти вещи? Весь первый день и в течение пяти часов следующего дня отряд Хобсона тщательно обследовал все вокруг и только потом продолжил свой путь. Через час они набрели на небольшой гурий, к сожалению, пустой. А на следующий день — новая находка: кусок плавуна. Еловый ствол был распилен. Хобсон был уверен, что пилили европейцы. Утром 6 мая на мысе Виктори нашли еще один гурий, а рядом с ним пустую канистру и заступ с отломанной ручкой. Еще один час, потраченный даром, — гурий оказался пустым. Хобсон, захватив заступ, продолжал двигаться к югу вдоль низкого извилистого берега. Рассказы эскимосов не подтверждались. Но Хобсон верил, что судно должно быть где-то дальше.

В этот же день, 6 мая, в 11 часов 15 минут в трех с половиной милях от мыса Виктори искатели увидели большой гурий, рядом с которым лежали экспедиционное оборудование, груда одежды и личные вещи их погибших соотечественников. Здесь была первая стоянка Крозье и 104 его спутников, прошедших нелегкий путь по льду от покинутых кораблей к земле. Среди камней развалившейся верхней части гурия Хобсон обнаружил металлический цилиндр, закрытый, но не запаянный. Внутри него лежал свернутый листок бумаги со следами ржавчины. Один угол бумаги вовсе сгнил, но на остальной части буквы хорошо сохранились.

Первые строки были написаны Гором в мае 1847 года, он оставил цилиндр среди камней разрушенного гурия Росса на мысе Виктори. В бумаге были проставлены координаты судна у мыса Феликс и число.

«Зиму 1846-47 года провели во льдах у острова Бичи под 74°43′28″ северной широты и 91°39′15″ западной долготы. Поднялись проливом Веллингтон до 77° северной широты и вернулись вдоль западного берега острова Корнуоллис.

Сэр Джон Франклин командует экспедицией. Все благополучно. 27 мая, понедельник, 1847 год. Отряд, состоящий из двух офицеров и шести матросов, сошел с судна.

Гм. Гор, лейтенант

Ч. В. Де-Во, штурман».

Хобсон обнаружил ошибку в дате зимовки на острове Бичи. Он знал, что зимовка на острове Бичи относилась к 1845-46 году, об этом говорили даты на могилах, найденных на этом острове. Но на севере трудно следить за датами, ошибка была вполне естественной. Хобсон повернул лист и с волнением начал читать то, что было написано на полях:

«25 апреля 1848 года. В пяти лигах к северо-северо-западу от нашего нынешнего местонахождения 22 апреля офицеры и матросы, всего 105 душ, под командованием капитана Ф. М. Крозье покинули корабли Ее Величества „Террор“ и „Эребус“, попавшие в ледовый плен еще 12 сентября 1846 года, и высадились здесь, в точке с координатами 69°37′42″ северной широты и 98°41′ западной долготы. Этот документ нашел лейтенант Ирвинг под гурием, который, мы полагаем, был построен сэром Джемсом Россом в 1831 году в четырех милях к северу — там, где его оставил ныне покойный лейтенант Гор в июне 1847 года. Однако столб сэра Джемса Росса мы не нашли и бумагу перенесли в эту точку, ее координаты совпадают с координатами точки, в которой был воздвигнут столб сэра Джемса Росса. Сэр Джон Франклин умер 11 июня 1847 года, на сегодняшний день потери экспедиции составляют 9 офицеров и 15 матросов.

Джемс Фицджемс, капитан корабля Ее Величества „Эребус“ Ф. Р. М. Крозье, капитан и старший офицер Завтра, 26-го, выходим к Рыбьей Реке Бака».

На одежде, лежащей рядом с гурием, не было личных меток; карманы были пусты. Тут же лежали заступы, лопаты, железные печки, небольшой кусок медного провода, медные стержни для штор. Как могли очутиться здесь эти стержни? Где собирались франклиновцы вешать шторы? Или они захватили их как громоотводы на случай сильной грозы? На некоторых предметах можно было различить имена их хозяев: верхняя часть ружейного футляра из красного дерева принадлежала Осмеру, одежная щетка — матросу Уилксу, секстан — Хорнсби, жестяная кружка — Марку. Здесь же лежали кусок брезента, распиленное весло, к лопасти которого был прибит кусок одеяла, и корабельная аптечка. Разбросанные в беспорядке вещи свидетельствовали о безрассудной торопливости, о безнадежных попытках выжить. Весь день Хобсон и его спутники внимательно, боясь что-либо пропустить, осматривали этот участок. Утром 7 мая Хобсон переписал записку франклиновцев и копию оставил в гурии, а оригинал бережно спрятал у себя. Хобсон продолжал двигаться к югу в надежде, что если оба корабля находились там, где указано в записке, то хотя бы один из них можно будет найти на юге.

Но из-за капризной погоды отряд Хобсона задержался на пять дней, во время которых страшно было выйти из палатки: дул сильный северо-западный ветер, видимости совсем не было. Хобсон, не дожидаясь улучшения погоды, повел отряд в поход. Отряд отклонился от пути и ушел на четыре мили в сторону от берега. Так, почти ничего не видя вокруг, думая, что идут вдоль побережья, прошли они бухты Эребус, Террор и обогнули остров с запада. Так они могли пройти мимо выброшенного на берег судна, не заметив его. Хобсон начал-думать, что они пропустили франклиновский корабль. Погода не улучшалась, но Хобсон, у которого появились признаки цинги, обязательно хотел обогнуть остров и вернуться к мысу Хершель, где он оставил донесение Мак-Клинтоку.

Тем временем Мак-Клинток, ознакомившись с запиской Хобсона, шел вдоль южного берега острова к мысу Крозье и обогнул его 29 мая. В бухте Эребус Мак-Клинток обнаружил шлюпку, которую за несколько дней до него, как указывалось в записке, видел Хобсон. Это была та самая шлюпка, которую тащили возвращавшиеся на корабль франклиновцы из бухты Террор. Она стояла на санях, готовая продолжить путь, прерванный 11 лет назад. Мак-Клинток писал в своем дневнике: «Шлюпка оказалась легкой, в воде сидела неглубоко, по всему было видно, что ее подготовили для плавания вверх по реке Бака. Вместо обычных весел и руля мы нашли в ней короткое весло с широкой лопастью, большой кусок светлой парусины, известной обычно под номером 8, а также маленький блок, — судя по этим предметам, шлюпка была снабжена парусом. К описанию внешнего вида шлюпки-нужно добавить брезентовый навес от дождя и по всей длине планшира непромокаемую ткань, которую поддерживали 24 железных стержня. В лодке лежал лаг для измерения глубины и трос длиной 50 сажен, очевидно, для определения уровня реки».

В лодке было много различной одежды, полотенца, несколько книг, пилы, ножи, напильники, ножны, дробь и многое другое. На пустой коробке от пеммикана была нацарапана буква Е. Из провизии нашли лишь немного чая и около 40