Шрифт:
Закладка:
Что ж, он будет решать проблемы по очереди. А на очереди аудиенция у императора и очень важный разговор с его величеством.
Драный фиит! После суда чести, через который ему пришлось пройти, император навряд ли станет слушать его аргументы. Однако, глядя в огромные серые глаза с фиолетовыми всполохами, полные слез и отчаяния, он понял, что сделает для нее все возможное.
Наблюдая за тем, как Велла достает белоснежный парадный костюм, приобретенный специально для аудиенции, как рассматривает, легко поглаживая мягкую ткань и любуется парадной звездой, инкрустированной пятью рубинами, символизирующими победу круосов над красными звездами, Тисс думал, что в чем-то она права. Что каждый круос вольно или невольно, преднамеренно или нет, но оказывает влияние на этот мир в целом, и если чуть-чуть поднапрячься… Тьфу ты! Подумать только. Поговорив однажды, она сумела заронить в него искру сомнения. Вот ведь, алава.
Глядя на тонкие пальцы, оглаживающие мягкую ткань, не сложно было представить, как девушка примеряет самые изысканные украшения. А вот представить ее на арене в крови он не смог. Тут же почувствовал укол совести — он действительно виноват перед ней, как не крути. И значит должен непременно что-то сделать, чтобы вытащить ее из этой военной мясорубки. Не место ей в отряде элитных спецов. И уж совсем будет плохо, если кто-то умудрится заполучить алаву в бойцы. И не потому что он не верит в силу алавы. Он в свои нервы не верит. Тисс представил, как рвется в бой, чтобы защитить ученицу от соперника и со стоном закрыл лицо руками. Безумие, это просто безумие какое-то.
Велла вопросительно взглянула на него. В глазах девушки стояли слезы. И это были точно не слезы благодарности за подарки.
Сейчас он прекрасно видел, что Велла, даже не владея телепатией, безошибочно смогла определить, о чем он подумал. Она одними губами прошептала «спасибо».
Выдохнув и прикрыв глаза, идей взял девушку за руку и прошептал.
— Я постараюсь тебе помочь. Обещаю.
— Спасибо, — тихо повторила она вслух.
Тисс почувствовал, что с откровениями пора заканчивать.
— Забирай коробки и после обеда жду тебя у ворот. Император назначил аудиенцию. Не опаздывай и помни — все будет не плохо.
* * *
Я сгребла коробки и кинулась в спальную, а потом помчалась на полигон в надежде, что не опоздаю на заключительный круг марафона. Подставлять согрупников не хотелось.
— Ну что, Шаву помог? — нагнал меня Ваниш на последнем повороте, не успела я вынырнуть из колючего куста и влиться в нестройный ряд марафонцев.
— Нет, — прошипела я на ходу, пристраиваясь к общему ритму. — Потом все расскажу.
Ваниш кивнул и припустил догонять лидера.
Сообщить мне об освобождении от занятий по случаю приема у императора решил сам ит Ипециан, в столовой во время обеда. Говорил с придыханием, источал невиданное почтение, произнося титул монарха, соизволившего осчастливить не сознающую собственного счастья алаву.
Все подались на занятия, а я — готовиться к аудиенции.
Доставая очередную деталь костюма, я проницательно кивала сама себе, ехидно ухмыляясь. Правда, слезы все равно накатывали. Тисс назвал все это добро подарками. Очень хотелось поверить, что каждую вещь идей подбирал специально для меня. Взять хотя бы эту явно жутко дорогущую звездочку с рубинами.
Отдельно была упакована белоснежная форма из мягкой ткани. В другой коробке оказались золотые эполеты с цепями, которые, стоило закрепить их на плечах, свесились каскадом вниз и при встряхивании принялись позвякивать. Им вторили подвески, которые прилагались к той самой шикарной многолучевой звезде, крепившейся вместо галстука под воротник-стойку. Мягкая светлая кожа портупеи прекрасно дополнила общий парадный армейский вид. И в комплект к ней прилагались ножны, украшенные затейливой резьбой и несколькими зеленоватыми камнями. Правда, идура к ним не прилагалось.
Погладив рукой в который раз мягкую ткань, я повздыхала и потянулась к полотенцу. Надо принять душ.
Стоя под горячими струями, я размышляла о том, что ждет меня у императора и сможет ли меня после всего случившегося оградить от неприятностей Дэйниз Тисс, как обещал.
Идей меня прикрывал не в первый раз. Однако его мотивы для меня до сих пор были не ясны. Одно дело, скрывать мои козни, чтобы не получить нагоняй от начальства. И совсем другое дело прикрывать мне спину, выгораживая и беря на себя ответственность за мои поступки. Как бы мне не хотелось поверить в то, что Тисс делает это из симпатии ко мне, что-то говорило — стоп. Не все так гладко, как выглядит на первый взгляд. Он круос. У них тут свои заморочки. Вон даже упоминания о таком прекрасном для землян чувстве как любовь, здесь считаются зчем-то запрещенным. И ведь попробуй убеди их, что они себя этим обедняют — засмеют. А еще могут и в дурку местную отправить. Мрак…
Я очень хорошо помнила ледяной взгляд синих глаз, которым можно было костер заморозить. Отмахаться от прошлого это самое прошлое не давало, терзая душу воспоминаниями, в которых Дейниз Тисс, как не крути, представал истинным злодеем и мерзавцем. Крутилась у меня в голове одна мысль. Не намечтала ли я себе теплых чувств с его стороны, и не мечтает ли идей со мной поразвлечься. А что, с алавой в качестве эксперимента переспать, а потом отчитаться о проделанной работе, с него станется. Откуда мне знать, на что способен этот профи-мозгоправ? Ведь мысли и чувства — его специализация. И может быть зря я ему доверяю?
Вернувшись из душа в состоянии глубокой задумчивости, я на автомате надела форму. Заправив плотно облегающие брюки в сапоги-берцы, я по-военному огладила талию, сведя возможные складки за спину, и открыла последнюю коробку. В ней вполне предсказуемо оказался головной убор — высокая фуражка с треугольной кокардой, знаком школы, обвитым сложным мелким орнаментом.
Прежде чем надеть фуражку, расчесала и заплела волосы в привычную косу. Подумав, выпустила один небольшой локон. Пусть будет эта небольшая кокетливая небрежность. Чуть-чуть флирта в присутствии его величества не повредит.
Ну вот, Велла, похоже ты готова к аудиенции. Судя по форме, если и собираются там тебя схарчить, то это произойдет в особо изощренной форме.
Я горько усмехнулась. Холодные жестокосердные круосы, держитесь, алава идет.
Во дворе возле крыльца покачивался небесно-голубой болид. Возле него меня уже ожидал идей. Он был в своем неизменном плаще. Так
