Шрифт:
Закладка:
При Мудром короле идея приближенности (privanza) в рамках «правительственной дружбы» и в соответствующем лексико-семантическом поле приобретает исключительную важность благодаря двум решающим импульсам: во‑первых, влиянию арабской культуры и, во‑вторых, – образцам, взятым из греко-римской античности, которые воплотились в историографии эпохи Альфонсо Х[471]. Среди основополагающих текстов, формирующих, по мнению Форонда, вокабуляр и идеологическое содержание понятия «приближенности», особое место занимает сборник «Калила и Димна», который инфант Альфонсо приказал перевести с арабского незадолго до своего вступления на престол[472].
Сделав предварительные замечания, перейдем к анализу некоторых эпизодов «Калилы и Димны» с интересующей нас точки зрения, а именно: политико-моральное и эмоциональное воздействие, связанное с этой «правительственной дружбой». Эти эпизоды будут сопоставлены с соответствующими примерами из второго испанского перевода, выполненного с латинской версии Иоанна Капуанского и опубликованного в виде инкунабулы в 1493 г. под заглавием «Сборник примеров против обманов и опасностей мира». Такое сравнение поможет выявить некоторые фундаментальные трансформации понимания и значения «правительственной дружбы», характерной для института приближенных (priuanza) как поддержки королевского правления, а также модификации этого понятия, связанные с изменением социально-политических условий и морали в период между XIII и XV вв. К этому времени относятся и другие важные источники, которые, к несчастью, невозможно рассматривать здесь, от «Тайная тайных» до «Книги о рыцаре Сифаре», от «Наставлений и примеров Санчо IV» до «Книги о совете и советниках» и разных произведений дона Хуана Мануэля.
Приступая к анализу двух версий восточного сборника историй, следует учитывать юридическую формулировку понятия «правительственная дружба», данную в двух близких по содержанию титулах «Семи Партид», где содержится определение особых отношений между монархом и его советником[473]. Речь идет о Второй Партиде, титул 9 закон 5 «Какими должны быть советники короля» и Четвертой Партиде, титул 27 «О взаимных обязанностях людей друг перед другом, возлагаемых дружбой» (состоит из краткого вступления и семи законов)[474]. Эти семь законов[475] включают, во‑первых, определение понятия «дружба», акцентирующее взаимность и моральные нормы этой социальной связи, которая, согласно Аристотелю, смогла бы даже заменить собой законы, с тем чтобы упрочить единство общества. Во-вторых, выделяется особая потребность в этих отношениях «привязанности» для сильных мира сего: «чем более люди уважаемы и могущественны, тем более они нуждаются в друзьях».
Далее подчеркивается необходимость сознательно выбирать друга-советника и подвергать его испытанию, о чем еще пойдет речь ниже: «Как должен человек пользоваться советом друга, и какой человек должен быть избран для этого». Четвертый закон выстраивает типологию дружбы, различая родственную дружбу, дружбу по любви и дружбу из-за выгоды. Второй тип определяется как совершенная дружба, к которой сводится триада, унаследованная от античности[476]. В пятом законе уточняется, какие качества необходимы для этого типа дружбы (в политической среде): среди них верность, добросовестность, благоразумие, умение хранить тайны (poridad). Последнее понятие в определенном смысле составляет суть приближенности (см. Morín 2020). Кроме того, как гласит шестой закон, любовь друзей должна быть настоящей и верной, друг должен любить друга, как самого себя. Здесь возникает проблема истины, что, естественным образом, отсылает к сугубо религиозным интерпретациям дружбы, в том числе той, что дают францисканцы. В седьмом (последнем) законе этого титула рассматривается «по каким причинам разрываются дружеские узы» – щекотливый вопрос, возникающий также в «Калиле и Димне» в ключевом эпизоде со львом и быком, как мы увидим далее. Что касается тождественности советника и друга, то здесь базовым является третий закон 27 титула Четвертой Партиды «Как следует человеку воспользоваться советом друга, и какой человек должен быть избран для этого».
Расширяя перспективу от узкополитической до общеантропологической, составители этого закона ориентируются на «другого мудреца» – Цицерона, а также Аристотеля, к которым обращаются при трактовании следующих проблем. Вначале упоминаются радость и уверенность, которые приносит искренний и доверительный совет друга, воспринимаемого как второе «я». Тем не менее следует быть внимательным при выборе доверенного лица: «сперва нужно узнать, кто он есть». Закон предупреждает об опасности лицемерия и вероломства со стороны бесчестного приближенного: «поскольку много есть таких, что снаружи похожи на друзей и речи из приятны, но их намерения противоположны тому, что показывают». Отсюда вытекает важнейшая необходимость уметь отличать хороших советников от плохих и испытывать предполагаемого друга, как объясняется далее. Эти важнейшие моменты, упоминаемые также магистром Педро в «Книге о совете и советниках», наглядно поясняются в примерах «Калилы и Димны», как мы увидим ниже. Пятый закон 9 титула Второй Партиды, где речь идет о различных официалах на королевской службе, уточняет, «какими должны быть советники короля». В этом случае авторитеты, на которых ссылаются составители «Семи Партид», – это Сенека, царь Соломон и снова Аристотель как предполагаемый автор «Тайная тайных» – зерцала правителей par excellence, образца сочетания власти и мудрости.
В этом детально разработанном законе на первый план выступает необходимость искать совета перед принятием любого решения. Обязательное предварительное совещание с благоразумными друзьями, умеющими хранить тайну, верными и мудрыми полезно для всех, а для власть имущих в особенности. Сравнение советника с оком в рамках органической метафоры монарха и королевства приобретает важное значение, поскольку связано с такими добродетелями, как мудрость, умение хранить тайну и эмпатической составляющей дружбы между советником и монархом. Несмотря на принципиальную неопределенность, нужно искать эмоциональную гармонию (радость и печаль, смех и слезы) между «настоящей» привязанностью и утилитарной в рамках стратегии, направленной на осуществление власти и господства. В конце подчеркивается строгая взаимность, чье нарушение является предательством, которое должно караться соответствующим образом.
Это показано на примере вероломного шакала в «Калиле и Димне», восточном сборнике историй, который инфант Альфонсо приказал перевести на испанский незадолго до своего восшествия на трон и который позднее приобретет для него первостепенное значение, поскольку здесь в художественной форме воплощены многие аспекты монархического правления, в частности, отношения между советником и правителем. Позднее эти проблемы в теорико-правовой форме найдут выражение в «Семи Партидах», приобретая вид политической системы. Кроме того, этот сборник будет упомянут во «Всеобщей истории». Таким образом, уточняет Гонсалес-Касановас[477], «Альфонсо придает
