Шрифт:
Закладка:
— Нет.
— Вот как?
— Никакого патента не планировалось.
— Почему вы так решили?
— Вечером в прошлый понедельник в дом моих родителей заявились два типа. Слава богу, отца с матерью не было, потому что мерзавцы буквально вломились и принялись сыпать угрозами. Насколько я поняла, Камерон разорвал свой договор с Кингслендом и исчез.
— И какого черта они от тебя хотели? — подает голос Клемент.
— Заставили отправить Камерону эсэмэску, чтобы он срочно приехал ко мне домой.
— Полагаю, он и не подумал появляться?
— Они почти час прождали, но Камерон, по-моему, ее даже не прочитал. А перед уходом один из них прижал меня к стенке и сказал, что, если Камерон ответит, я должна немедленно ему позвонить. И объяснил, что они сделают, если я не послушаюсь или обращусь в полицию. Подожгут дом, когда мы будем спать.
— Да, я уже понял, Кингсленд на угрозы не скупится.
— Мне удалось убедить родителей отдохнуть несколько дней на курорте, и я забронировала им гостиницу в Брайтоне, а сама гостила у подруги. Мне было страшно.
— А Камерон ответил на ваше сообщение? — интересуюсь я.
— Не совсем. Через два дня я вышла с работы и обнаружила, что он оставил голосовое сообщение, только очень невнятное из-за помех.
— Что он сказал?
— Я не все разобрала, но в общем: Кингсленда на самом деле не интересует разработка препарата для больных рассеянным склерозом.
— Вы, случайно, не сохранили это послание?
— Разумеется. Хотите послушать?
— Да, пожалуйста.
Кимберли достает из кармана пальто айфон, несколько раз касается экрана и кладет на стол. Из динамика доносится монотонный голос, сообщающий дату и время получения сообщения.
— Ким, это я! — слышится лихорадочный голос.
Всего пара слов, однако я сразу узнаю знакомые нотки отчаяния.
— Какой же я идиот… Кингсленд хочет…
Сообщение прерывается. По-видимому, плохой сигнал.
— …не лечить рассеянный склероз… психоактивный наркотик. Нет никакой финансируемой лаборатории… заперли в… где-то в Стратфорде. Ублюдок заставил меня… Я в скверном состоянии…
Голос заглушается треском, но затем пробивается:
— …выбрался по пожарной лестнице… Встречаюсь кое с кем попозже… необходим курс реабилитации. Ким, пожалуйста… не обращайся в…
Сигнал опять пропадает.
— …опасный человек, и у него свои… в полиции. Будь осторожна… слишком опасно…
Треск — и связь окончательно прерывается. Тот же монотонный голос зачитывает инструкцию, как сохранить или удалить сообщение.
— Слышно не ахти, — резюмирует Клемент.
— Да уж, — киваю я.
— Что вы разобрали? — спрашивает Кимберли.
— А можно еще раз включить?
Мы напряженно вслушиваемся, пока воспроизводится запись, и по ее окончании я первый нарушаю молчание:
— Все понять трудно, но кое-какие заключения сделать можно.
Кимберли зажмуривается и шумно выдыхает через нос.
— Кингсленд обманул Камерона, так ведь? — говорит она затем. — У него и в мыслях не было создавать препарат от рассеянного склероза.
— Судя по всему, так оно и есть. Парня явно одурачили. И да, очень похоже, что Кингсленд намерен организовать продажу нового клубного наркотика.
— А что он там говорил, что нет никакой лаборатории, что его заперли? — интересуется Клемент.
Мы прослушиваем сообщение в третий раз.
— Стратфорд? Где это? — спрашиваю я.
— В Ист-Энде, — отвечает великан.
— Но он сказал, что сбежал по пожарной лестнице, — напоминает Кимберли о единственном позитивном моменте в послании. — И собирался с кем-то встретиться насчет курса реабилитации.
— Полагаю, речь идет обо мне, — отзываюсь я. — Камерон оставил это сообщение как раз в тот день, когда явился в наше учреждение. — Смотрю девушке в глаза и продолжаю: — Мне очень неприятно говорить вам об этом, однако исходя из этой записи и моих встреч с Камероном я подозреваю, что он опробовал наркотик на себе. Если не ошибаюсь, принимал его на протяжении двадцати двух дней. Это объясняет, почему он так рвался в наркологическую клинику.
— Но он ни за что не стал бы употреблять его добровольно! Почему вы ему не помогли?
— Если бы мне была известна вся история, пожалуй, я постарался бы организовать для него восстановительный курс. К сожалению, Камерон не успел все объяснить.
Про себя я решаю, что сейчас явно не самый подходящий момент вдаваться в детали, почему он не успел.
— О боже! — Девушка едва ли не плачет. — Что же мне делать?
— Я скажу тебе, пупсик, чего точно не делать, — говорит Клемент. — Заявлять в полицию.
— Но почему?
— Док, расскажи ей, о чем тебя паренек предупредил.
— По словам Камерона, у Кингсленда есть знакомые в полиции. Очень похоже, что именно это он и пытался донести до вас в сообщении.
— Но я не могу просто сидеть и ничего не делать! — вскрикивает Кимберли. — Он в беде!
— Знаю, именно поэтому мы и пытаемся его отыскать. И если нам это удастся, обещаю, я сделаю все, чтобы ему помочь.
— Если! — фыркает Клемент. — Да у парня уже явно крыша поехала.
— Это-то меня и пугает, — признается Кимберли. — Как-то он упомянул о нестабильности кимбо, и если он его принимал…
— Кимбо? — ошарашенно перебиваю я ее.
— Это всего лишь ласкательное имя, что Камерон придумал для меня. Сокращенно от Кимберли Боухерст. Он говорил, что хочет назвать свое величайшее открытие в честь своей величайшей любви.
— Кэмерон так его и назвал — «кимбо». Неудивительно, что его нет ни в одной базе данных.
Девушка уже не может сдержать слез и принимается искать в сумочке платочек. Клемент подается вперед и кладет руку ей на плечо.
— Ты как, пупсик?
— Плохо, — всхлипывает она. — Я так боюсь, что случится с Камероном, если Кингсленд найдет его прежде вас… Если только раньше его не прикончит этот проклятый кимбо!
— У вас есть догадки, где он может находиться? — спрашиваю я. — Хоть какие-нибудь?
— Увы, совсем никаких. Звонки сразу переключаются на автоответчик, на эсэмэски он не отвечал.
Я умалчиваю о том, что теперь у Камерона попросту нет мобильника.
— А как насчет его матери, других родственников?
— Его мама в прошлом году вышла замуж и переехала с мужем в Канаду. Камерон был единственным ребенком, и ни с кем из родственников отношений он не поддерживает.
Следующий ее вопрос представляется вполне очевидным:
— А почему вы его искали?
Оно и к лучшему, что за последнее время я поднаторел в искусстве притворства.
— Я беспокоился. Он очень скверно выглядел, когда мы с ним встречались в последний раз.
— Но вы же не думаете… С ним все будет хорошо, ведь правда?
— С ним все будет хорошо, насколько это в наших силах, — уверяет ее Клемент.
Его слова несколько успокаивают девушку, и она допивает вино.
— Хочешь повторить, пупсик?
— О нет, спасибо. Через минуту мне
