Мы обмениваемся номерами телефонов, и Кимберли надевает пальто. Я обещаю ей позвонить, если что-то выяснится. Девушка отвечает тем же и уходит.

— Док, твоя очередь проставляться.

Я и не думаю возражать — никогда еще мне так не требовалось что-нибудь покрепче. Спешу к стойке и возвращаюсь с двумя пинтами светлого пива и двумя стопками виски.

— Все хуже и хуже, — устало говорю я, усаживаясь за стол. — Надо было мне помочь Камерону, пока была такая возможность.

— Откуда ж тебе было знать, во что он вляпался? Да и потом, ну помог бы ты ему, дальше-то что? Так же и сидел бы по уши в дерьме. Этот мужик, Кингсленд, просто так уйти ему не даст. Слишком большие бабки на кону.

— Зайди Камерон Гейл прямо сейчас сюда и сядь к нам за стол, ни за что не выдал бы его Фрейзеру Кингсленду. Уж точно не после того, что мы только что узнали.

— Что думаешь делать?

— Мне конец, что бы я ни решил. Если мы продолжим искать Камерона и каким-то чудом отыщем, я ни в коем случае не собираюсь содействовать планам Кингсленда насчет распространения наркотика. С другой стороны, если я не сдам парня к субботе, он меня уничтожит.

— Есть только один выход, док. Тебе нужно вывести Кингсленда из игры.

— А ведь верно! Как, оказывается, все просто!

— Есть идеи получше?

— Да вообще никаких.

— Ну вот видишь.

— И как же нам вывести Кингсленда из игры?

— Нужно действовать с ним так, как и с любым зазнавшимся говнюком. Найти слабое место и ударить.

— Но как? Мы же ровно ничего не знаем о Фрейзере Кингсленде!

— Тогда нам лучше узнать, и по-быстрому.

Клемент допивает пиво и встает.

— Попробую поспрашивать кое-кого. Буду у тебя на хате около восьми утра.

— Меня взять с собой не хотите?

— Не, док, в отличие от тебя, задушевных бесед я не веду.

— Раз вы так уверены…

— Уверен-уверен. До завтра.

Он выходит из-за стола.

— Ах да. Вот от английского завтрака я отказываться не стану. Потолкуешь со своей женушкой, лады?

И после этого сексистского заявления уходит прочь.

22

Вот откуда взяться похмелью после всего лишь двух пинт светлого пива и одной стопки виски?

Лия крепко спит, я же ворочаюсь с боку на бок и пытаюсь игнорировать пульсирующую головную боль. Куда там. Мне нужно болеутоляющее и пописать, в любом порядке.

С величайшей неохотой выбираюсь из теплой постели и направляюсь в ванную. Оттуда бреду на кухню и приступаю к раскопкам в ящике с медицинскими средствами. В упаковке ибупрофена осталась всего одна таблетка.

Что ж, половина похмелья все лучше, чем целое.

Часы показывают половину восьмого, когда я усаживаюсь за стол с кружкой крепкого чая. В тишине неспешно перебираю вчерашние события, вдруг да всплывет хоть какой-нибудь позитивный момент.

Из кармана халата доносится пиканье. Возможно, какие-то новости от Клемента. Торопливо достаю мобильник — нет, не от Клемента. Послание краткое и зловещее:

Три дня. Тик-так…

Как будто этих слов мало, отправитель еще и прикрепил какую-то картинку. Просматривать ее желания нет, но игнорировать угрозу нет смысла.

При виде фотографии собственный жены с телефоном в руке перед входом в библиотеку меня начинает мутить. Когда был сделан снимок, сказать невозможно, но, скорее всего, вчера днем, во время моего звонка. Значит, за ней следили.

Меня моментально охватывает паника. Я вскакиваю и на ватных ногах принимаюсь расхаживать по кухне.

— Успокойся, — бормочу я. — Соберись.

Делаю несколько глубоких вдохов-выдохов и снова усаживаюсь за стол. Необходимо определиться с приоритетами и действовать исходя из них. Поразмыслив как следует, набираю на телефоне номер.

— Доброе утро, пап.

— Дэвид? — хрипит он. — Ты знаешь, сколько времени?

— Рано, знаю. Прости.

— Что-нибудь случилось?

— И да и нет.

— Погоди.

Судя по доносящемуся до меня кряхтению и оханью, отец выбирается из постели. Затем раздается стук двери.

— Сынок, ты здесь?

— Да, па, здесь.

— Что там у тебя стряслось?

— Я хочу попросить тебя об одолжении.

— Продолжай.

— Вы не против, если Лия поживет у вас несколько денечков?

— Ты же знаешь, что мы будем только рады принять вас. И мать, и я.

— Я имею в виду, поживет только Лия.

— А, понятно. Могу я поинтересоваться о причине?

— Беспокоиться не о чем, просто я считаю, что Лие не повредит несколько дней отдохнуть от Лондона.

— А что сама Лия об этом говорит?

— Она предвкушает встречу с вами. Ей это пойдет на пользу.

— Что ж, ты у нас специалист, ну а мы всегда рады.

— Спасибо, папа, я вам очень признателен.

— Так когда нам ее ждать?

— Думаю, сегодня в первой половине дня.

— Я предупрежу мать. А ты когда удостоишь нас своим присутствием?

— У меня сейчас уйма работы, но обещаю, что в следующие несколько недель обязательно выберусь.

— Уж постарайся.

Итак, с одной частью уравнения покончено. Вот другая будет явно посложнее. Завариваю еще чаю и с кружкой направляюсь в спальню.

— Привет, милая, — шепчу я. — Проснулась?

— Ага, из-за твоего разговора на кухне. С кем это ты?

Лия садится в постели, и я протягиваю ей кружку.

— С отцом.

— Несколько рановато, а? Надеюсь, ничего не случилось?

— С ними все в порядке, но мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня. Я хочу, чтобы ты собрала вещи и на несколько дней уехала к моим родителям.

— Что-что?

— Они тебя уже ждут.

— Только меня? А ты?

— Нет, я остаюсь здесь.

Она ставит кружку на тумбочку и скрещивает руки на груди. Так, демонстративный акт неповиновения.

— И за каким чертом мне тащиться к твоим родителям?

Подлинную причину я назвать ей не могу, потому что она наверняка просто осатанеет. Последнее, что этим утром мне требуется, это семейный кризис.

— Потому что… это важно. Ты должна довериться мне.

— Почему это важно?

— Просто важно. Милая, пожалуйста, сделай как я прошу.

— Нет, — фыркает она. — Не хочу. Не буду. Кроме того, на субботу у меня забронировано место на рынке.

А вот об этом я совсем позабыл, и для Лии это действительно веский довод заартачиться. Она испепеляет меня взглядом, так что необходимо отступить и перегруппироваться, чтобы сочинить благовидное объяснение.

— Хорошо, потом поговорим. Скоро уже Клемент придет.

— Как скоро?

— Минут через пятнадцать.

— Черт побери! Что же ты меня не предупредил?

Она вскакивает и бросается в ванную.

Сам я возвращаюсь на кухню и усаживаюсь за стол. Как же мне убедить жену уехать из Лондона, не раскрывая ей всей правды? Безуспешно