мысли сменяются одна за другой. По крайней мере, оптимизма в них побольше, нежели по дороге в Оксфорд. Пускай мы пока и не нашли Камерона Гейла, зато выяснили имя его девушки и что она живет в Лондоне — уже что-то.

Тем не менее меня смущает то обстоятельство, что Камерон, по его словам, снимает комнату в Камдене. Раз уж он угодил в такую передрягу, почему не поселился у Кимберли Боухерст в Вандсворте?

К моменту, когда мы вливаемся в черепаший лондонский трафик, никаких объяснений мне в голову так и не приходит.

— Вот и дом родной, — зевает Клемент.

— О, вы проснулись!

— Я что-то пропустил?

— Нет.

— Так и думал. Сколько времени?

— Начало третьего.

— Вот почему я подыхаю от голода. — Оглядев окрестности, великан продолжает: — Мы почти в Паддингтоне. Я знаю приличную кафешку недалеко от вокзала.

— Вы не можете потерпеть до Вандсворта?

— Могу, наверное.

Он скрещивает руки на груди и смотрит вперед.

— Клемент, я даже не поинтересовался… А где вы живете?

— То там, то сям.

— Как это?

— Живу, где устроюсь на ночь.

— Вы, надеюсь, не бездомный?

— Не, место всегда находится.

— Проживание в Лондоне чертовски дорого, не находите?

— Смотря кого знаешь и чем они тебе обязаны. Но в целом да. Времена, когда можно было снять жилье в районе подешевле, давно уже прошли. Когда-то Камден был сраной дырой, но хотя бы дешевой сраной дырой. Хрен знает, как люди теперь могут позволить себе там жить.

— Уж я-то точно не могу. Я едва свожу концы с концами в Кентиш-Тауне.

— Что ж ты тогда обратно в деревню не свалишь? Там вроде как гораздо дешевле.

— Лия не хочет уезжать из Лондона. Здесь ей спокойнее.

— Всегда слушаешься женушку?

— Все не так просто.

— Да что тут сложного-то? Ты что, не мужик?

— Клемент, у нас несколько иная ситуация.

— Да ну? Почему же ты тогда обращаешься с ней как с ребенком?

— Что-что?

— Говорю, что вижу, док. Поменьше скули и будь увереннее — телки любят настоящих мужчин, а не воспитателей из детсада.

— Спасибо за совет, но у нас все прекрасно.

— Ага, конечно, — фыркает великан. — Похоже, не у одного меня глюки. Но это твоя жизнь, твой брак, так что давай, просирай как тебе нравится.

Возмущенный идиотскими домыслами Клемента, я в сердцах поддаю газу и чуть не врезаюсь в автобус впереди.

— Может, мне повести? — любезно предлагает он.

— Нет уж, спасибо.

До конца путешествия атмосфера в кабине остается холодной. Так дело не пойдет, решаю я и, припарковавшись возле вандсвортовского муниципалитета, протягиваю оливковую ветвь:

— Может, перехватим по сэндвичу? Я угощаю.

— Давай.

Заплатив безумные деньги за стоянку, мы направляемся в ближайшее заведение, и это оказывается кофейня. Меню Клемента не впечатляет.

— Какого хрена они во все пихают авокадо?

— Сейчас это популярно.

— А что такое «безглютеновый»?

— Значит, в продуктах нет глютена.

— Эй, я не полный идиот! Что такое глютен?

— Точно не знаю, кажется, это белок, содержащийся в пшеничных зернах.

— А как он на вкус?

— Хм, сомневаюсь, что у него вообще есть вкус.

— Зачем же тогда его убирать?

— Потому что некоторые его не переносят.

— Нынче каждый чего-нибудь да не переносит, — сокрушенно качает головой Клемент. — Даже чертовы бутеры.

Он неохотно соглашается на сэндвич с ветчиной, сыром и глютеном. Я присоединяюсь к его выбору и расплачиваюсь у прилавка. Не успеваем мы выйти, как сэндвич великана исчезает.

— У вас будет несварение, — предупреждаю я его.

— В жизни не было.

— Везет.

Мы подходим к муниципалитету, внушительному зданию в стиле ар-деко. Административные службы, однако, располагаются в банальной до ужаса пристройке.

— И чем только архитекторы думали? — досадую я.

— Прям как две цыпочки в ночном клубе, — отзывается Клемент.

— Две цыпочки?

— Выбираешься с корешом цеплять телок, и вам попадается пара. Одна всегда будет симпатичнее другой.

— Вы только так женщин и оцениваете?

— Уж ты-то на своей женился за ее ум и смекалку, а?

Я лишь неодобрительно хмурюсь в ответ.

— Так я и думал, — фыркает великан.

Через двойные двери мы проходим в вестибюль и останавливаемся перед конторкой, за которой сидит парень двадцати с небольшим лет. Вид у него такой, будто он пребывает на грани нервного срыва.

— Вы по какому поводу? — устало интересуется он.

— Я надеялся переговорить с одной из ваших коллег, Кимберли Боухерст. Насколько мне известно, она работает в финансовом отделе.

— Вам назначено?

— Э-э… Нет. Я не знал, что нужно записываться.

— Боюсь, вам сначала нужно связаться с финансовым отделом и договориться о приеме.

— И как мне это сделать?

— Можете написать им по электронной почте или позвонить. Вам номер или имейл?

— Но я же прямо перед вами стою. Не могли бы вы просто позвонить им и узнать, занята ли мисс Боухерст?

— Нет, вам необходимо связаться с ними непосредственно.

— Слушайте, вам же…

И тут рядом появляется Клемент и нависает над парнем.

— Да ладно тебе, братан, — по-свойски обращается он к нему. — Окажи услугу корешу-канониру, а?

— О, вы тоже за «Арсенал» болеете?

— Вот уже лет сорок. Хотя, если честно, сейчас-то я уже не очень за ними слежу — слишком дорого стало, и потом, стадион «Хайбери» мне гораздо больше нравился.

— Я свою первую игру в жизни там смотрел.

— Пару лет назад смотался взглянуть на старое место. Думал, меня кондрашка хватит.

— Верно, место уже не то, как и команда, к сожалению.

— Слышал, опять продули на выходных.

Парень уныло кивает, затем смотрит на меня.

— Так к кому вы?

— Кимберли Боухерст.

— Присаживайтесь, я позвоню ей.

— Ты — супер! — отзывается Клемент. — Спасибо, братан!

Пока парень делает звонок, мы устраиваемся на креслах для посетителей.

— Как вы узнали, что он фанат «Арсенала»? — спрашиваю я.

— По подставке под кружку — красно-белая, со значком клуба.

— А, понятно. Ловко вы.

— Как видишь, я могу с людьми и по-хорошему общаться.

— Что ж, отрадная новость. А я как-то и не раскусил в вас поклонника «Арсенала». Мне почему-то казалось, что вы болеете за «Миллуолл».

— Док, я тебя умоляю!

— Я ходил на «Арсенал», когда только перебрался в Лондон. А кто ваш любимый игрок?

— Мне нравилось несколько, но Джон Рэдфорд был чертовски классным бомбардиром и арсенальцем до мозга костей. Я даже как-то повстречал его в пабе в Холлоувее. За несколько часов до этого мы как раз сделали «Хотспур» один: ноль. Единственный гол он и забил, так что я угостил его пинтой.

— Хм, а я и не слыхал о нем.

— А у тебя какой любимый игрок?

— Пожалуй, Тьерри Анри.

— Что, француз? Никогда не видел его в