— Тогда приступаем к плану «Б»: напрашиваемся в гости и даем понять, что нам нужен адрес без всяких посредников.

— Вы хотите сказать, угрожать его семье?

— Ну он же твоей угрожал!

— Поэтому-то мне прекрасно известно, насколько это отвратительно. Не хочу угрожать незнакомым людям только по той причине, что им не посчастливилось состоять в родстве с Кингслендом.

— Решать тебе, — невозмутимо отзывается великан. — Но запомни: когда будешь бросать горсть земли в могилу своей жены, или когда тебе начнут рвать задницу в тюряге, все твои принципы ни шиша стоить уже не будут. Жена не воскреснет, а ты станешь чьей-нибудь сучкой.

Если бы Клемент вдруг влепил мне пощечину, это проняло бы меня куда меньше.

— Допивайте чай, — выдавливаю я. — Пора отправляться.

23

Пока Клемент занимается в ванной бог знает чем, я неохотно вбиваю в окошко веб-сайта данные своей кредитки: за адреса представителей клана Кингслендов приходится выкладывать тридцать фунтов. Подобные траты для меня непозволительны, конечно же, вот только по-другому никак.

Наконец, великан возвращается на кухню.

— Что вы там делали? Вас не было целую вечность!

— Док, включи воображение. Но какое-то время появляться там не стоит.

— А мне нужно сходить перед уходом!

— Что ж, я тебя предупредил.

Полный дурных предчувствий, я направляюсь в уборную и через две минуты возвращаюсь со слезящимися глазами.

— Могли бы и освежителем попрыскать.

— Дерьмо воняет. Смирись с этим.

— Теперь-то мы можем идти?

Нетерпеливо хватаю ключи, и мы отправляемся в путь. В коридоре я задерживаю дыхание, а на улице в кои-то веки радуюсь насыщенному выхлопами лондонскому воздуху.

— Так какой у нас первый пункт? — осведомляется великан по дороге к подземке.

— Олдербери-роуд в Барнсе, — отвечаю я, сверившись со списком в телефоне.

Район Барнс не совсем Чизик, однако располагается по соседству, к югу от Темзы.

— О, давненько я туда не наведывался.

— А я в Барнсе, кажется, и вовсе ни разу не был. Как-то приценивался, можно ли там снять квартиру, но, естественно, жилье в тех краях не про наш бюджет.

— Барнс всегда был дорогущим районом. Там-то, кстати, Марк Болан и навернулся об дерево.

— Кто навернулся?

— Марк Болан. Из «Ти-Рекс», слышал?

— Нет, ни разу.

Клемент так и застывает на месте.

— Да ты смеешься, что ли? В начале семидесятых он был одним из самых знаменитых музыкантов!

— Немного не застал тех времен.

— А времена Джека-Потрошителя застал, а? Но о нем-то слышал небось?

— Ладно, согласен. Обязательно ознакомлюсь с творчеством мистера Болана, как только моя жизнь вернется в привычное русло.

— Уж сделай такое одолжение.

Очевидно, задетый моим незнанием поп-музыки семидесятых, великан до самой станции подземки дуется и не произносит ни слова. В вестибюле я останавливаюсь у схемы.

— Ты что застрял?

— Смотрю, куда ехать.

— Пошли, я знаю.

— А, хорошо.

По Северной линии мы доезжаем до «Ватерлоо», где поднимаемся и садимся на электричку. Клемент как будто настроен молчать и на протяжении всего девятнадцатиминутного путешествия до Барнса, довольствуясь созерцанием грязных городских пейзажей за окном.

— Вы всегда жили в Лондоне?

— Ага.

— И никогда не думали переехать куда-нибудь, где потише и почище?

— Типа где ты вырос? Нет уж, спасибо.

— В Оксфордшире хорошо.

— Я и не сказал, что плохо, просто это не мое.

— Значит, так и собираетесь прожить здесь до конца жизни?

— Надеюсь, нет, черт побери, — бурчит Клемент. — Это больше не мой город, и люди тоже не мои.

— Что вы имеете в виду?

— Да ты посмотри по сторонам, док. У вас тут террористы постоянно пытаются ни за что ни про что людей грохнуть, каждый чертов день ребятня друг друга режет, а из бездомных можно целую армию набрать. Этот город всегда был шершавым, но раньше в нем билось сердце, и люди были как люди. А теперь, не знаю, каждый говнюк сам за себя.

— Это ваше мнение или вашего друга?

Великан устало вздыхает и качает головой.

— Мы оба знаем, что говорим об одном и том же мужике, так что, может, обойдемся без этой фигни?

— Хм, я…

— Док, мы заключили сделку, и если я не выполню свою часть, то о работе можно будет уже не волноваться.

— Пожалуй.

— Вот и давай займемся делом, а? Хватит тратить попусту время.

— Уговорили.

Клемент выпрямляется на сиденье, прочищает горло и разражается тирадой:

— Я умер, но вот он я, сижу перед тобой. Именно так все и произошло, как бы дико это ни звучало. А если я чокнутый, так и скажи.

— Я не могу точно сказать, Клемент. Могу лишь выразить свое мнение как неспециалист.

— Сойдет и так. Но ты будешь сохранять непредвзятость, лады?

— Вы хотите, чтобы я сохранял непредвзятость касательно вашего мнимого воскрешения?

— Называй как хочешь, но да. Либо я конченый псих, либо что случилось, то случилось. Либо то, либо другое, верно?

— Допустим. Но вы должны понять, что я не могу однозначно доказать, бредите вы или говорите правду. Повторяюсь в тысячный раз: я неправомочен ставить диагноз, а тем более заключение о чуде.

— Это мы еще поглядим, но про кореша забудем, хорошо?

— Да, я понял.

— Отлично.

И с этим он снова откидывается на спинку скамьи и возвращается к созерцанию видов за окном.

Единственное, с чем я безоговорочно могу согласиться, так это что бояться нарушить протокол уже нет смысла. В данный момент я даже не уверен, что вообще хочу продолжать карьеру психотерапевта, поскольку именно из-за нее и оказался в нынешнем положении. Тем не менее Клемент мне необходим — это, увы, никаких сомнений не вызывает.

Поезд останавливается на станции «Барнс», и я нахожу в навигаторе телефон Олдербери-роуд.

— Вот черт.

— Что такое?

— До Олдербери-роуд почти два с половиной километра.

— Ходьба лечит душу.

— Что, правда?

— Да черт его знает. Прочел в газете, так что вряд ли.

Такси мне не по карману, потому приходится лечить душу прогулкой. Через несколько сотен метров я уже с трудом поспеваю за вышагивающим впереди Клементом.

— Можно чуть помедленнее? — задыхаясь, взмаливаюсь я.

— Черт побери, док, да что с тобой такое?

Он закуривает сигарету, и дальше мы идем чуть помедленнее: он попыхивает, я пыхчу. Поскольку в этой части Лондона я впервые, обилие растительности меня даже несколько ошарашивает. Дорога по направлению к пункту нашего назначения довольно оживленная, однако вдоль нее тянутся деревья и газоны, а не дома. Как и следовало ожидать, где-то на полпути насаждения сменяются блокированной застройкой, однако это отнюдь не обшарпанные и закопченные строения, столь характерные