будь счастливой, а остальное – оно подтянется.

Я не знаю, сколько мы с мамой Макса сидим на кухне, кажется, несколько часов. Но, когда расходимся по спальням, мне звонит Сима.

– Ты уже знаешь? – радостно вопит в трубку, пока я укладываюсь на кровати.

– О чем?

– Лучше сядь тогда. Ершова партнер кинул! Фирма теперь к Лёшику никакого отношения не имеет. С голым задом он теперь. Аллочка сегодня рыдала подружке по телефону. Я подслушала. Ершов ее послал, типа проблемы у него, не до нее теперь. А она только с мужем разводиться ради него собралась. Вот дура.

– Ну хоть одна хорошая новость за сегодня, – улыбаюсь.

– Я же говорю, справедливость есть, Алинка!

– Справедливость есть.

Глава 22

Я просыпаюсь в восемь, ровно на час позже, чем обычно, и, на удивление, чувствую себя выспавшейся. Дома у родителей, где я ночевала всего одну ночь, отдохнуть с дороги так и не получилось. Я там еле заснула. Атмосфера давила. Каждый шорох слышен, чужое дыхание, храп, как скрипят кровати, когда кто-то переворачивается. А здесь, в квартире Марины Александровны, мне даже сны снились. Приятные.

Несмотря на весь трэш, что вчера случился, я не мучилась кошмарами. Может быть, конечно, всю эту дичь разбавила новость о том, что до Ершова добрался бумеранг, не знаю. Не скрою, что я позлорадствовала, конечно. Даже если лично б его сейчас увидела, не смогла бы не съязвить. Слишком много боли он мне причинил.

Поднимаюсь с кровати, надеваю спортивный костюм, который Марина Александровна мне еще вчера любезно одолжила, и выхожу из спальни. Из вещей у меня только джинсы, свитер, ботинки да пальто с телефоном и карточками. Остальное осталось в чемодане у родителей на квартире. Я ведь сбежала. Трусливо, наверное, но, если бы осталась, с ума бы сошла. Честно.

Они не хотели меня слышать. Не хотели даже попытаться понять.

Выхожу в просторную прихожую и лениво потягиваюсь. Квартира у Шалимовой большая. Четыре комнаты, в самом центре. Жилой комплекс новый и, по здешним меркам, очень элитный. В Москву Марина Александровна не переезжает, ей здесь привычней. Плюс за нашей вечерней болтовней я выяснила, что у нее есть мужчина. Вместе они не живут, но видятся часто.

Она столько лет жила одна, что уже просто не представляет и где-то даже не хочет жить вдвоем. У каждого уже давно свой образ жизни, привычки и, что немаловажно, уважение к личному пространству. Шалимовой просто не хочется превращать любовь в бытовуху. Вот и все. Так она и сказала – дословно.

– Доброе утро, – захожу на кухню.

– Доброе, Алин. Рано ты. Я думала, подольше поспишь, старалась не шуметь.

– Привычка, – пожимаю плечами. – Вам помочь?

Смотрю на стол, заваленный продуктами для салата. Марина Александровна готовит, причем на обычный завтрак это не похоже.

– Только если есть желание. Максим уже приземлился, скоро приедет. А я немного не успеваю.

– Тогда говорите, где взять нож.

– Вон там, в ящике.

– Ага, – вооружаюсь.

– Овощи дорезай, а я пока мясо проверю и салат заправлю.

– Хорошо.

Судя по утренней суете с едой, Максим и правда летит сюда. Почему-то, когда думаю об этом, покрываюсь мурашками, а сердце так странно себя вести начинает, словно предвкушает эту встречу, что ли.

Неужели он и правда ради меня вот так взял и сорвался? Неужели…

Пока режу помидоры, пытаюсь вспомнить, а когда хоть кто-то делал что-то ради меня? Не о подарках речь и не о красивых жестах. А вот о такой банальной защите и заботе.

Лёша просто притворялся хорошим, родители всю жизнь опекали Костика, а никаких близких людей у меня больше и не было. А тут…

Когда раздается звонок в дверь, вздрагиваю и едва успеваю крепче сжать нож, чтобы не уронить его на пол. Марина Александровна, еще сильнее взбодрившись, идет открывать дверь, а я быстренько мою руки под холодной водой и прикладываю ледяные ладони к щекам. Нервничаю дико. Я будто в первый раз Максима сейчас увижу. Нет, то, что взгляну на него под другим углом, точно.

Слышу смех, бас Макса и робко выглядываю в прихожую. Мы с ним как-то сразу глазами встречаемся, и я краснею.

– Привет, – взмахиваю рукой. Макс кивает. Проходится по мне взглядом, таким, будто сто лет не видел.

Серьезный такой, с легкой щетиной, видно, что невыспавшийся. С дороги все-таки. Но все равно внутри что-то отзывается.

– Максим, раздевайся, проходи, не стой в дверях. Мы с Алиной почти все приготовили уже. Ты голодный?

– Конечно, мам.

– Ну и хорошо. Вы тогда поболтайте пока, а я быстро все доделаю и накрою. В гостиной поедим, стол раздвинешь?

– Без проблем, – Макс вешает пальто в шкаф, разувается.

– Спасибо, мой хороший. Как Адель?

– Ждет тебя.

– Как же я по ней соскучилась.

– Я тебе все время говорю, переезжай.

– Максим, – Шалимова улыбается и касается плеча сына. – Дети должны жить отдельно от родителей. Я не против нянчить внучку, но и сидеть у тебя в квартире сиднем, сам понимаешь…

– Понимаю, мам.

Максим обнимает маму, а я замечаю, как она вытирает слезы.

– Ну все-все. Пошла, – трет ладони о бедра.

Мы с Максом остаемся вдвоем.

Переступаю с ноги на ногу, а глобально с места сдвинуться не могу. Прилипла к полу. Вросла просто.

– Как долетел? – все же решаюсь спросить, потому что затянувшееся молчание начинает угнетать.

– Спал, – Максим сам ко мне подходит. Близко. Даже руку вытягивать особо не нужно, чтобы до него дотронуться.

Я, конечно, этого не делаю. Прячу ладони за спину, сцепляя пальцы в замок.

– У тебя вроде такого костюма не было, – оттягивает веревочку в моем капюшоне.

– А, это… – Осматриваю себя. – Мама твоя одолжила. Мои вещи у родителей остались. Я вчера так быстро убегала, что чемодан уже забирать не стала.

– Занимательно. Как ты вообще?