С Виком я очень хорошо знала, чтó надо говорить, но часто говорила прямо противоположное. В самом начале наших отношений, когда я позволила этому мужчине трахнуть меня во второй или третий раз, он потом лежал рядом со мной, глядя на меня своими маленькими влажными глазками. Мы были в номере отеля в Сиуатанехо[21]. Комнаты – сплошь открытый воздух, реющие белые занавески, голубое море. Светильники, и ротанг, и свежие плоды манго в вазе. «В один прекрасный день ты меня вышвырнешь», – сказал Вик, гладя меня по предплечью. Дул чудесный ветерок. Я была в расцвете своей жизни в том оранжево-голубом краю. Кокосовая роща дальше по дороге.

«О нет», – ответила я. Не в один прекрасный день. Я буду делать это очень, очень постепенно.

Я дождалась, пока Ленни заснет. Когда он начал похрапывать, я подошла к сейфу в стене. Перепробовала около пятнадцати комбинаций, каждые пару секунд поглядывая на спящего старика. Напомнила себе, что никакой спешки нет. Вернула колесики в прежнее положение и подолом платья стерла отпечатки пальцев. Заглянула в маленький шкаф. Обнаружила там стариковский халат, стариковскую коллекцию записей и фотоальбом. Сунула его под мышку, а еще взяла трубку с кофейного столика и пачку табака и унесла в свой дом. Села за уличный стол, пила грейхаунд со свежим грейпфрутовым соком и попыхивала трубкой. Будь у меня ребенок, думала я, я никак не могла бы приготовить себе свежевыжатый грейпфрутовый сок, натереть края бокала солью.

Я раскурила трубку и просмотрела альбом. Он был почти весь заполнен снимками Ленор в стиле пин-ап. В них было нечто омерзительное, даже по моим стандартам. Ленор, сидящая на толчке с обрывком туалетной бумаги в одной руке. Обнаженная Ленор в ванне без воды. Голая Ленор, пьющая мартини на бархатной кушетке. Ее волосы забраны вверх в классическом «ленорском» шиньоне. Ни один из образов не являлся именно что порнографическим, но в этих фотографиях было нечто агрессивное. В каждом кадре на губах Ленор виднелась смущенная улыбка. Ее отношения с фотографом, Ленни, были яснее некуда. Он был тираном-режиссером, командовавшим жене, как сесть и как расположить тело, а она улыбалась, как женщина, которая не хочет, чтобы мужчина на нее сердился.

Около пяти вышел во двор Кевин в черных джинсах и черной футболке. Этот мужчина был красивым и теплым, но в нем чувствовалась какая-то отстраненность. Кевин разговаривал с тобой на одном уровне, но ход его мысли, казалось, существовал на другом. Я никак не могла понять, начнет ли мой сосед хотеть меня, и это незнание дарило мне огромное удовольствие. Общение с Элис вселяло в меня уверенность, что рано или поздно так и будет.

– Мисс Джоан, – произнес Кевин, подойдя достаточно близко, чтобы я учуяла его запах. Эвкалипт. – Что-то вас редко видно.

– Мы не совпадаем во времени, – ответила я.

– Верно, ох как верно. Что там с Ленни?

– Он добр для такого ублюдка, – сказала я.

– Мне это нравится, мисс Джоан. В вас есть энергия.

– Из уст такого энергичного человека, – ответила я, – это много значит.

– Как мило с вашей стороны, что вы проведываете старичка. Как вам кажется, зачем вы это делаете?

– Не знаю.

– Он все еще там? Прилег вздремнуть? В постельку, как говаривала моя мать. Залезай в постельку, сынок.

– Мне нравится.

– Ага, мне тоже всегда нравилось. Сегодня Ленни играет в покер, как обычно. Это единственный вечер, когда он хорошо выглядит, как по мне. Собирается с компашкой старых друзей в Голливуде. За Леонардом приезжает длинная черная машина. Когда-нибудь, Кев, говорит он мне, вместо нее приедет катафалк.

– Иногда мне жаль Ленни, – сказала я, – иногда нет.

– Знаете, думаю, это у всех так.

Вот всегда я ломала голову над вопросом, где все остальные берут уверенность в себе. Кажется, мать Кевина любила сына чистой любовью. Она не заставляла его заботиться о ней. Это побуждало меня хотеть Кева. Любовь его матери к нему меня возбуждала. Меня беспокоило то, что с каждым мужчиной, с которым я встречалась, либо я в итоге хотела его, либо он хотел меня. И никогда не было такого, чтобы оба одновременно.

– Только не теряйте головы, будьте поосторожнее с Ленни.

– Ривер сказал мне то же самое. Что вы имеете в виду?

– На самом деле, ничего. Старик безвреден, разумеется, но не невинен.

– Что это значит? – поинтересовалась я.

– О, я на самом деле ничего не имею в виду. Когда достаточно долго живешь в Каньоне, слышишь разные сплетни и прочее. И в любом случае сюда переезжают только те, кому есть что скрывать.

Кевин глянул на часы.

– Моя леди ждет меня, – сказал он. – Хорошего вам вечера, мисс Джоан. Юный Ривер отправился во «Фрогги», это на случай, если вам нечем заняться. Там нынче кайпиринья за полцены. Весь вечер.

Кевин подмигнул и побежал к своему «Чарджеру». Музыка играла все время, пока он разгонялся по подъездной дорожке, поднимая за собой вихрь пыли.

Койотов я не слышала, зато чувствовала их. Шорох ветерка могли создавать звериные хвосты, бьющие по лебеде и молочаю. Легко было списать свой страх на животных и темноту нашего эксцентричного поселения. Я мечтала обитать в таком месте, где не опасалась бы находиться одна, рано укладываться в кровать с книжкой и чашкой ромашкового чая. Но даже когда я жила в таких местах – в квартирном комплексе Джерси-Сити, например, – окруженная огнями большого города и шумами, издаваемыми соседскими семьями, даже тогда я боялась рано приходить домой, трезвой и без компании встречать наступление темноты.

Я очень быстро переоделась в черный комбинезон, надела новенькие краденые туфли и поехала по серпантину к «Фрогги».

Сразу увидела Ривера, сидящего у стойки, одного в своем не-одиночестве. Какое-то время мы разговаривали по душам. Меня сильно влекло к нему. Я чувствовала себя в безопасности, потому что хотела трахнуть этого парня больше, чем он хотел трахнуть меня.

Ривер рассказал мне историю о том, как однажды в начальной школе шел домой со своим лучшим другом Эриком. Они выбрали обычный маршрут, и был яркий весенний день. Цветущие вишни, бейсбольный сезон. Эрик был одет в голубую толстовку, которую прислал ему брат с Гавайев. На ней была надпись «Алоха, Гавайи», выведенная спереди радужными буквами, и список всех островов.

Мимо мальчишек проехал белый грузовичок-пикап, сбросил скорость и остановился. Из него вышел мужчина. У него были длинные седые волосы, серебристая бородка, джинсовые шорты и масляная краска на голых коленях. Этот человек был взволнован, нервничал и спросил, может ли один