просто спустил, а ты вытерла пиво.

– Иисусе, – пробормотала я. – Ты заставляешь меня увидеть гниль в моменте, который я считала золотом.

– В том-то и смысл! Кстати, для тебя кончить – это важно, так важно, как должно быть?

– Нет, не думаю, – сказала я, осознавая, что никогда не задавалась таким вопросом.

– Вот странно! Это единственное, что меня заботит.

– Серьезно?

– Я только об этом и думаю все время. И когда кончаю, то все, до свидания. Так что партнеру нужно успеть прийти к оргазму вместе со мной. Иначе потом он будет заниматься сексом с трупом.

Элис свесила голову набок и высунула язык, и я рассмеялась.

– Я слишком поглощена мыслями, – сказала я.

– О чем?

– О том, как я выгляжу. О том, что мужчина чувствует.

– Значит, ты симулируешь оргазмы?

Я кивнула.

– С какой целью?

– Не знаю.

– Ты хочешь угодить мужику и дать знать, что он угодил тебе?

– Наверное.

– Я считаю, мужикам интереснее, когда они думают, что ужасны в постели. Это вдохновляет их читать журналы и пробовать новые фишки. Тогда мужики возвращаются к этому снова и снова, пока не почувствуют, что во всем разобрались.

Меня расстроило то, что Элис свободнее говорила о сексе, чем я. Она была моложе и лучше разбиралась в нем. Бескрайнее Небо пришелся бы ей на один зубок. Я содрогнулась, представив их вместе.

– Замерзла? – спросила моя спутница, растирая мне плечи ладонями.

– Не особенно, – сказала я, пытаясь скрыть, насколько любимой себя в тот момент ощущала.

– Пожалуйста, – попросила она, – продолжай. Извини.

– Я начинаю казаться себе дурочкой.

– Нет, нам нужно добраться до того, к чему все это идет. Значит, ты не кончила, а Биг-Скай кончил, и он смотрел, как ты чистишь ковер, и делал вид, что в этом нет ничего странного.

– Ага, а еще был период подачи налоговых деклараций, и Бескрайнее Небо поинтересовался, все ли свои бланки я получила. А потом просто умолк, посмотрел на меня и спросил: «Кто ты такая?» Его глаза, я должна тебе объяснить, какие у него глаза. Биг-Скай был похож на волка. Бля – и я его любила. И не поняла, что он имел в виду. Переспросила: «Что?» А Бескрайнее Небо сказал: «Типа с кем ты постоянно тусуешься?» И, боже, я подумала, что он имеет в виду… я подумала, что он пытается надышаться мной, как я хотела надышаться им, понимаешь? Я думала, этот мужчина пытается узнать меня поближе.

– Ах ты бедняжка!

– И я начала перечислять своих друзей, по именам. Как дура. Потому что не поняла, что Бескрайнее Небо на самом деле имел в виду. А именно: в каком круге ты вращаешься? Узнает ли моя жена? Водишься ли ты с мутными типами из Нью-Джерси, потому что ты только что вела себя как девица, которая так делает. Потом Биг-Скай дал мне совет по налогам, и я подумала о том, как повезло его жене… ее фамилия – гребаная Паркер… подумала, как повезло ей иметь этого красивого, умного, сексуального мужчину, который разбирается с ее налогами и зарабатывает кучу денег. Который рыбачит и охотится. И почувствовала себя такой пустой, и жалкой, и тупой. Натянула штаны от спортивного костюма. Бескрайнее Небо ушел, забрав наушники.

– Но это был еще не конец.

– Нет, но каждый раз был конец.

Я почувствовала, что сейчас заплачу. Я не хотела, чтобы Элис это видела. Я становилась уродливой, когда плакала.

– Пожалуй, нам нужна перебивка. Думаю, тебе следовало бы рассказать мне о Вике.

– Ты права, – кивнула я, – потому что Вик – часть настоящего конца. Но я, блин, от собственного голоса устала.

– А я нет, – заявила Элис, беря меня за руку.

Кажется, ни одна другая женщина так не брала меня за руку. Мы сидели там, на остывавшем песке, и я начала говорить о Вике. Рассказала о Шотландии, о наших обнаженных телах на кровати. Элис не смотрела на меня как на нечто отвратительное, и впервые в жизни я не чувствовала себя такой.

Глава 15

В тот вечер, вернувшись домой, я ощущала себя живой. Всю свою жизнь я избегала женщин. Они усложняли мою жизнь. Я научилась делать все сама, использовать мужчин для того, что мне было нужно, а стоило оказаться рядом какой-нибудь женщине, как без вариантов возникала ревность или мне приходилось вести себя иначе, быть менее сексуальной и требовательной.

Но с Элис все было не так. Я испытывала потребность раскрываться сильнее. С Элис я чувствовала себя так же, как с Госей – полноценной.

Вик однажды усомнился в роли Госи в моей жизни: когда почувствовал, что я от него ускользаю. Он знал, что я рассказываю тетке обо всем. Спросил, уверена ли я, что она оказывает на меня положительное влияние. Я дала Вику пощечину. Его щетинистая щека дернулась, и он тут же извинился.

На самом же деле – кто знает, может, Гося действительно плохо на меня влияла. Она говорила мне: мужчины будут использовать тебя, если ты не используешь их первой; иногда мужчин надо наказывать, потому что женщины постоянно страдают, от момента рождения до самой смерти. Но ты точно так же могла бы сказать, что этому научила меня моя мать, и, конечно же, можно было бы сказать, что это мой любимый папочка все изгадил. Гося сделала для меня больше и причинила мне меньше боли, чем любой другой человек за всю мою жизнь.

Я явственно помню первый вечер, когда она привела меня в бар. Мне было пятнадцать. Пила Гося мало, только иногда бокал «грюнера». Я заказала «кровавую Мэри». Бартендер, мужчина лет пятидесяти с внешностью добряка, не стал задавать вопросов.

Гося распустила волосы, которые обычно убирала в шиньон. Я обожала это слово. Она тряхнула головой, и я смотрела, как тетины платиновые локоны рассыпались по плечам. И не я одна. Я засекла троих мужчин, которые пялились на ее шею. Тетка глянула на меня и улыбнулась. Гося знала, что они на нее смотрят.

Таких вечеров было много. Она никогда не говорила дяде, куда мы идем. Даже не сообщала ему, когда мы собирались за покупками.

Всегда задавай вопросы. Никогда не отвечай на них.

Имей больше тайн, чем человек, с которым ты вместе.

Гося разговаривала эпитетами. Она никогда не говорила это открыто, но учила меня жить так, чтобы не закончить жизнь, как моя мать.

Тетка была хорошей учительницей. Я могла применить ее уроки в любое время. Я умела заставить мужчину, с которым никогда не