— Просто дыши. — повторил Джим, улыбнувшись. — Ты боишься упасть?

— Не исключено. — выдавил я, немного растормошившись. Мне помогла небольшая доза злости. Какого хрена он творит?!

Мориарти выдал смешок, а затем кинул взгляд за моё плечо. Тут я заметил, что на самом деле мы не на краю балки. Стоим всего в двух метрах от спасительной поверхности. Но эти два метра на такой высоте… как двести, что лежат под нашими ногами.

Ветер благосклонен. Он слегка гладит волосы Мориарти. И мои.

— Что в этом такого? — Джим продолжил задавать странные вопросы.

— В том, чтобы упасть с двухсот метров? — я даже усмехнулся. Кажется, разговор помогает расслабиться. Тишина бы убила первой. — Хотя, если с такой высоты грохнуться, то боли даже не почувствуешь. Просто мгновенная смерть. — рассуждал я. — Но боли всегда и страшишься.

— Боль чувствуешь постоянно. — сказал Джим, разглядывая мои глаза. — Её не нужно бояться.

Я снова расслабил взгляд, когда солнце перестало жечь. Думать о таком в подобной ситуации просто сум… Помогает. Я хмыкнул. Когда ты на волоске от, казалось бы, неминуемого, последнее, что стоит делать — паниковать и трястись. Чем думать о том, что будет больно, лучше подумать, как всё же спастись.

Я перестал дрожать и расслабил руки. У Джима, наверное, синяки останутся. Вот ему и маленькая месть за мои.

— Вот видишь, — снова мягко зашептал Мориарти. — ты посмотрел на вещи с другой стороны, и теперь падение для тебя будет полётом.

Преступник опустил свои чёрные ресницы и облизал губы. Моё горло тут же пересохло.

— Тут ты и придумываешь всё. — догадался я. — Действительно, вдохновляет.

Ещё одна довольная улыбка на устах дяди. Мы стоим на грани, и это до чёртиков страшно. Настолько, что можно потерять сознание и благополучно отправиться в «полёт» за поцелуем земли. Однако, в чём секрет Мориарти?

— Ты чувствуешь адреналин?

Я киваю.

— Чувствуешь, как повышается жизненный тонус? Как напрягается мозг?

Я погрузился во внутренние ощущения. Нет, мне всё ещё страшно, но я чувствую, что если привыкну, то вместо страха появится зависимость. Зависимость от этого адреналина.

— Подожду ещё немного. — ответил я. — Хочу привыкнуть.

Джим кивнул. Я не знал, что будет, опусти я взгляд. Может я не падаю в обморок только потому что беспрерывно смотрю на дядю. Я снова сжал руки Мориарти и медленно с натягом переместил свой взгляд с золотистых на солнце глаз на то, что лежало за спиной Джима. Окей. Всего лишь недостроенная высотка. Мои глаза уже смелее поползли влево и тут… Я оцепенел. Смотреть на Лондон, стоя в безопасности, совсем не тоже самое, что окунуться в его просторы будучи в воздухе без страховки. Господи… Я бы посмотрел на это на рассвете… именно с этой точки. Жизнь там, внизу, изменилась в моих глазах. Показалась приземлённой (да-да, идеально подходящее слово). А здесь дышалось по другому, чувствовалось по другому и думалось.

— С каждым годом этажей всё больше. И высота растёт. И мои планы становятся грандиознее. Чем больше адреналина, тем лучше идеи. — произнёс Джим. — Такие никому в голову не придут. Искусство недаром возвышенное чувство.

— Искусство убивать. — хриплым голосом сказал я. — Или умирать.

Когда я повернул голову обратно на Мориарти, он тут же опустил глаза, чему-то под нос посмеиваясь.

— Теперь практика. — спустя пару секунд Джим уже выглядел серьёзным.

— О чём думать?

— О чём-то грандиозном. — по другому быть не может. — С дальним размахом. Много-много-много проблем властям и ещё больше веселья мне.

— Это может быть всё что угодно. — заметил я.

— Да ну. — хитро прищурился Джим.

— Много проблем принесло и твоё вторжение в данные МИ6. — припомнил я.

— Я же сказал нужно много-много-много проблем… — хищно растягивал губы преступник.

— Больше вторжения в данные может быть только их распространение. Ты сам сказал, что грязных секретов там навалом. Это всего лишь одна секретная служба. — пожал плечами я. Сердце стучало, по венам нёсся адреналин. — А вот обнародование политических… — я снова пожал плечами. — переписок столько дерьма выльет, что это станет угрожать, я даже не знаю, будущему международных отношений, да и вообще глобальной безопасности.

Джим вдруг схватил меня сильнее и чуть потянул вправо. Я снова перепугался и чуть присел.

— Та-а-а-к! — засмеялся он по безумному. — А эти простофили наставят друг на друга пушки и ещё годиков пять со всем разбираться будут! Дыра в безопасности — дверь к новым проблемам!

— Люди погибнут. — подумал я. — И не только причастные.

— Но это будет отвлекающий манёвр! — глаза Мориарти горели, а сам он даже слегка подпрыгивал. Теперь я держал скорее его, чем держался сам. — Скучные перепалки позёров, думающих, что это событие станет катастрофой. Но катастрофа — это их стремление к коллаборации.

— Тебя это возбуждает? — вдруг выпалил я.

Джим остановил свою тираду и медленно заморгал, продолжая скалиться.

— Дозволенное не привлекает. — его голос иногда словно падал в бездну и становился глубоким.

Я с толикой истерики ухмыльнулся.

— Я найду тех, кто захочет стать пешками, дам им… — я смотрел на Мориарти и испытывал одновременно два чувства: ужас и возбуждение. — депеши будут слиты… народец примет это за акт во имя свободы… — сколько пыла в этих глазах, сколько неизведанного за этой маниакальной улыбкой. Слои и слои эмоций. Видимо гений — это не только про интеллект и Ай-Кью. — конечно, эти недотёпы ничего не поймут, ведь я схвачу их лидеров за глотку. — гений или психопат?

— И это мой дядя.

Я не упустил тот миг, когда в моих мыслях проскочило желание отпустить его руки, развести свои на Юг и на Запад, а затем засмеяться, запрокинув голову, отпустив все предрассудки и чувство вины. Или станцевать на этой балке, шириной с два сапога. Танцевать со смертью в лунном свете.

Кажется, я всегда хотел сделать нечто подобное.

— Вот так, Эдвард, всё и происходит. — произнёс Мориарти.

Я очнулся от своих мыслей. Джим потянул меня обратно к стройке, а затем развернулся на носках, оказываясь ко мне спиной. Я чуть не вскрикнул. Это было рискованно. Я шёл за Джимом, медленно передвигая ноги. Страх действительно почти полностью исчез, но я всё равно ступал предельно аккуратно, смотря только на затылок дяди.

Когда мы сошли с балки, мне показалось, что прошла секунда от момента, когда я думал, что умру.

— У тебя хорошее чувство равновесия. — вдруг сказал Джим, раздвигая полиэтиленовые занавески.

Я хмыкнул, припоминая как чуть не наложил в штаны.

Мы благополучно зашли в лифт. Пока он