Я закрыла глаза и попыталась успокоиться. Да, Рэут был прав, совершенно прав.

– Он не хочет причинять мне зла, – наконец сказала я жалобно.

– Но причиняет.

– Чем же?

– Если ты полюбишь его и не справишься с эмоциями, то отдашь младшему и чувства, и свои сны.

– И что? Без снов нельзя жить?

– Можно. Но как прожить без сердца? Кем ты станешь, лишившись чувств?

– Рэут, это неважно. У меня есть цель, я приду к ней любым путём.

– Как далеко зашли ваши отношения с младшим?

Я в ярости вскочила с кресла:

– Что ты имеешь в виду?

За окном раздался яростный вой ветра, снег залепил окно, мы услышали звонкий стук копыт, лай собак.

– Вот ей и расскажешь, – вздохнул Рэут. – И мне очень хочется сейчас предоставить тебе говорить с Белой госпожой в одиночку. Но я всё же пойду с тобой.

– Почему?

– Потому что я старый дурак.

Вечно сгорбленная спина учителя распрямилась, сошла седина с волос, исчезло старческое безразличие из глаз. Я смотрела на преображение Рэута с открытым ртом, позабыв, что Белая госпожа на пороге.

– Знал бы, что это производит такое впечатление, гастролировал бы с данным номером по городам и сёлам, – усмехнулся Рэут, но глаза его были злыми. Если в первую встречу с Белой госпожой его облик имел некую недосказанность, то теперь он стал идеален. Сейчас Рэуту нельзя было дать больше тридцати лет. И он был очень красив. Тонкая, но сильная фигура, идеально прямая спина. Такой осанке с детства учат благородных, но всё равно не всем удаётся её приобрести. С лица исчезла неопрятная щетина, кожа подтянулась, пропали морщины. Губы стали более полными, скулы словно прибрели остроту. А глаза из прозрачных сделались ярко-голубыми. И всё же это были глаза дракона. Холодные, пустые, пугающие. И завораживающие.

– Зачем ты притворяешься стариком? – вырвалось у меня.

– Пойдём. Невежливо заставлять ждать госпожу.

– Это только моё дело, – запротестовала я.

– Это мой дом, и мне решать, – парировал Рэут и направился к двери.

Мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

– Он умирает по твоей вине, – сказала Белая госпожа, едва я ступила на крыльцо.

– Я не…

– Он отдал тебе девушек.

– И что?

– Таур не сможет выжить без их снов.

– Я не…

– Ты не просила. Я знаю. Просто он не мог тебе не помочь. Теперь ты обязана помочь ему. Пойдём со мной…

– Она никуда не пойдёт. – Рэут начал спускаться с крыльца навстречу Белой госпоже.

– Ты хочешь потягаться со мной, маг? Без своего помощника? Я же знаю, ты не выпустишь его здесь, где так много глаз.

Рэут скрипнул зубами:

– Придётся посмотреть, хватит ли у меня сил самостоятельно. А потом подтянутся и другие маги.

– Ты же знаешь, что они не придут. Ты отдал кольцо, а значит, прервал с ними связь.

– Но кольцо есть у Днаи.

– Ну да, возможно, у вас и хватит сил. Но сегодня я защищаю своего ребёнка, а значит, победа будет на моей стороне.

– Ты ведь знаешь, у меня своя правда, и я тебе не проиграю.

Белая госпожа усмехнулась:

– «Правда» – какое удобное слово. Им можно заменить очень многое. И многое прикрыть. Почему бы тебе не называть всё своими именами?

– Разве от того, как я это называю, что-то меняется? Уходи!

– Девчонка кое-что должна моему сыну.

– Она ничего у него не просила, – рявкнул Рэут, – у вас нет власти!

– И всё же она права, Рэут, – возразила я. – Я должна, а главное, я хочу помочь. Просила я или нет, но я должна Тауру.

– Что я скажу Лени, когда она очнётся, а тебя уже не будет?

– Ты скажешь ей, что я любила её. Позаботься о ней, Рэут, пожалуйста. – Я взяла мага за руку. – Прошу.

Рэут на мгновение сжал мою ладонь и отпустил. Словно давая понять, что он на моей стороне, но даёт мне право выбора. Я взглянула мужчине в глаза, ощущая странное, непонятное чувство. Предо мной стоял всё тот же Рэут, но его преображение заставило меня впервые задуматься, что же я знаю о человеке, которого считаю своим учителем и другом? Выходит, что ничего.

Белые снежинки упали на кудрявые волосы мага, словно намекая, что им более привычен белый цвет. Я не удержалась и стряхнула их. Улыбнулась Рэуту на прощание и пошла к коню Белой госпожи. Зачем задумываться, анализировать, пытаться понять? Разве мало просто доверять. Рэут есть Рэут, какая разница, какого цвета его волосы?

– Я позабочусь о Лени, – пообещал Рэут, снова становясь стариком. Его плечи согнулись, словно магу на спину вдруг опустилась тяжёлая ноша, – обещаю. Возвращайся, Дная.

Когда бешеная скачка закончилась, я упала с коня Белой госпожи прямо в сугроб. Поднялась, не отряхиваясь, и побрела к знакомой поляне. Снег был девственно чистым. На нём не было даже птичьих следов. Я подошла к тому месту, где укрыла Таура.

– Уйдите, – попросила я Белую госпожу.

– Ты уверена, что сможешь сделать это одна? Сможешь без содрогания смотреть на то, каким Таур бывает зимой?

– У Ветреных братьев зимой другой облик? – искренне удивилась я.

– Ты не знала? Весной, когда я ухожу и сходят снега, мои сыновья снова становятся людьми. И остаются такими до осени. А потом засыпают, теряют человеческое обличье. Ты сможешь прикоснуться к Тауру, если он не человек?

– Но это же по-прежнему Таур?

– Да.

– Тогда смогу.

– Дная, мои дети прокляты. – Белая госпожа подошла и коснулась моего лица ледяными пальцами. – Всего один их поцелуй – и сердце девушки переполняют настолько сильные чувства, что она после не способна любить никогда на свете. Но и уместить в своём сердце эту любовь она не в силах, а потому отдаёт и её, и свои сны моим сыновьям.

– Но зачем же братья целуют девушек?

– Потому что не могут иначе. Потому что у моих сыновей вечно холодно в груди и согреть их могут только поцелуи влюблённых девушек. Этот холод причиняет нестерпимую боль. Она отпускает Ветреных братьев, только когда они спят, окружённые снами любивших их. Но Таур отдал эти сны тебе. Сейчас он мучается от боли. Если ему не помочь, он сойдёт с ума.

– Как я могу помочь?

– Ты уже знаешь, Дная. Вы оба должны освободиться от того чувства, что живёт в ваших сердцах. Я никогда не думала, что мой сын может полюбить. Но это произошло. И лучше, чтобы эта любовь исчезла. Тебе тоже нельзя любить, бродячий маг. Твоей единственной страстью должна быть дорога. Иначе тебя ждёт Проклятие Пути.

– Что несёт