- Я не знаю, кто вы такой, - обратился он к Фэйрли, пытаясь изобразить авторитет. – Но я – представитель закона…

- Он знает. Он – член Совета. Ведите себя спокойно, Рикеби. Делайте, что они говорят, и все будет хорошо, - он услышал страх в собственном голосе, попытался чтобы он звучал ободряюще.

- Нет, не будет, - сказал Фэйрли. – Убейте его, Ньюхауз.

Ньюхауз негромко зашипел от удовольствия и его скальпель замер над портретом. На одно застывшее мгновение казалось, что он не оставил отметин, потом холст раскрылся и распался на две части, и тут же темно-красная глубокая рана казалось сама нарисовалась на лице Рикеби, между его глазами, рассекая надвое его рот, спускаясь вниз по горлу. Лицо перекосилось, и хлынула кровь.

Стивен закрыл глаза, но услышал, а заодно и ощутил глухой стук упавшего на пол тела.

- Вот так, - удовлетворенно произнес Фэйрли. – Пойдемте, уже половина первого. И не забудьте рисунок его светлости.

Глава 11

Вернувшись после плодотворной поездки к Хэннафорду и Грину на квартиру, Крейн обнаружил, что она пуста. Мэррик, как он знал, где-то разбирался с какими-то проблемами мисс Сейнт, но отсутствие Стивена разочаровывало и слегка раздражало. Он хотел видеть своего любовника, хотел, чтобы тот находился рядом, пока существующая угроза не пройдет, и он будет знать, что они в безопасности.

Он прочел записку Стивена – «Ушел к Голдам» – и решился.

Прошлым летом, в те безумные дни, когда гигантские крысы обрушились на них и вызвали море изменений в их жизнях, он ненадолго пересекся с доктором Голдом: лучшим другом Стивена и мужем Эстер, магом с талантом целителя. Когда Голд узнал об отношениях Крейна и Стивена, и об энергии в его крови, то сказал Крейну, чтобы тот помнил, что он тот врач, с которым можно будет проконсультироваться на условиях конфиденциальности. Тогда это показалось бессмыслицей.

Крейн постучал пальцами по столешнице, раздумывая, потом снова вышел из квартиры, спустился по лестнице и поймал кэб до Пиккадилли.

Во второй раз он взял кэб у Фортнэма и Мэйсона(1) , с охапкой покупок, уже до приемной доктора Голда. Знакомая сестра открыла дверь, выражение лица сменилось с привычного отказа до кивка узнавания, и проводила Крейна в приемную к доктору Голду, где тот сидел без пиджака, смуглое лицо казалось изнуренным. Не было никаких признаков Эстер, Стивена или пациентов.

Голд коротко и устало улыбнулся ему.

- Лорд Крейн. Пожалуйста, скажите, что никто не умер.

- Мне об этом неизвестно. Могу я попросить вас уделить мне пять минут вашего времени?

- Это вносит приятное разнообразие. Да, все что угодно. Садитесь, пожалуйста.

Крейн положил свои подношения на письменный стол – охапка оранжерейных цветов и самая дорогая корзина с фруктами из тех, что могли предложить Фортнэм и Мэйсон.

- Для миссис Голд. Надеюсь, с ней все хорошо?

- Нет, не особо. Более или менее постоянно, что неприятно для нее, и, так как она самый ужасный пациент, из всех, кого я знаю, что довольно неприятно для меня. Возможно, я спрячу фрукты, если она начнет кидаться ими в меня, но я уверен, что ей понравятся цветы, если только ее не затошнит от их запаха, о чем меня непременно известят.

Крейн никогда не сожалел, что предпочитает мужчин, и этот случай уж точно не заставил бы его передумать.

- Мои соболезнования, доктор. Надо было принести вам бренди.

- Да, надо было, - Голд наклонился вперед, облокотившись на стол. – Подозреваю, вы здесь из-за Стива.

- Верно. Он разговаривал с вами о татуировках?

- Ваших? Тех, что двигаются? А это проблема?

- Все несколько сложнее.

- Ну, конечно. Давайте, излагайте. Я очень устал, - добавил он, прежде чем Крейн начал. – И встревожен, в паршивом настроении, и меня сложно шокировать, так что просто изложите мне проблему и не надо вытанцовывать вокруг моей чувствительности. Думаю, она у меня кончается, когда дело доходит до личных отношений Стивена.

Крейн воздержался от вопроса, хотел бы он рассчитывать на это.

- Очень хорошо. Вы знаете, что они двигаются, когда я занимаюсь любовью со Стивеном. Так вот, дело в том, что вчера это случалось безо всяких интимностей. Я весь день был в паре миль от него, но тату все равно полетели. Они даже расположились на неправильных местах, одна – на моем лице.

- О боже, - вздохнул доктор Голд с невыразимой усталостью. – Они делали что-то еще? В какой ситуации это случилось?

Крейн рассказал о груше. Лицо Голда напряглось.

- Покажите мне руку, которой били. Сожмите ее в кулак. Еще раз, - Голд покрутил руку Крейн и так, и эдак, щурясь и внимательно ее разглядывая.

- Дело в том, - сказал Крейн. – Что позже Стивен сказал мне, что в этом время он использовал свою силу.

- В большом количестве?

- Не знаю, - Крейну несколько раз приходилось видеть, как Стивен использует свою силу на полную катушку, и все эти случаи были впечатляюще разрушительны. Но Стивен совершенно точно не упоминал, что он что-то разрушил в тюремном дворе. – Не знаю, что именно он делал, но он был очень зол в тот момент.

- А вы были злы, когда били по груше?

- Да.

- Почему?

- Из-за Стивена, - неохотно признался Крейн. – Мы разругались за день до этого.

- Вы могли бы назвать это естественным гневом? Соизмеримым с тем, что вы чувствуете обычно?

- Вы думаете, на меня оказали воздействие? – Крейн ощетинился при одной мысли об этом.

- Не знаю. А вы как думаете?

- Ааа… не уверен. Я пошел в зал, именно потому, что уже был зол. У меня была чертовски серьезная причина злиться на него, - почувствовал необходимость добавить он.

- Не сомневаюсь. Хммм. Как часто у вас бывают сношения? Касательно обсуждаемой темы.

- Возможно, раза четыре в неделю.

- Однако. Серьезно? А когда в последний раз перед инцидентом?

- За два дня до