- Я не ищу оружия, - сказал Крейн. – Я осознаю, что вы все маги. Какие шансы против вас есть у нас, простых смертных?

- Тогда что вы собираетесь делать? – сузил глаза Пастерн.

- Поменяю костюм. Он от Хоукса и Чейни и стоит значительно дороже вас, так что я не имею намерений заляпать его кровью. Можете наблюдать, если это успокоит ваши сомнения, не вооружился ли я до зубов.

- Я так и сделаю, - Пастерн подпер собой дверной проем, скрестив руки на груди, пока Крейн снимал свое дорогое пальто. Он оценивающе присвистнул, когда брюки отлетели прочь, и в несомненном значении этого свиста было что-то раздражающее. Крейн проигнорировал его и, подумав, выбрал практичный серый твид. Это был один из самых нелюбимых его костюмов, так что его гардероб немного потеряет, если лишится его, и этот костюм был на нем, когда Крейн в первый раз столкнулся с леди Брютон, так что он еще может и вызвать у нее неприятные воспоминания, а еще он был уверен, что во внутреннем кармане лежит складной нож. За годы занятия контрабандой они с Мэрриком привыкли носить на себе целый арсенал, и эту привычку было сложно изжить.

Он собрались в путь. Пастерн вытащил карманные часы, чтобы проверить время. Крейн мазнул по ним взглядом, а потом снова посмотрел уже пристальнее.

- Кажется, это мои часы, мистер Пастерн.

- Уже нет, - Пастерн с клацаньем закрыл их и опустил в карман.

Крейн щелкнул пальцами.

- Отдайте их. Немедленно!

- Давайте будем откровенными, они вам больше не понадобятся. К тому же, они могут остаться неиспользуемыми.

- Вы вернете их.

- На самом деле, нет, - сказал Пастерн. – И не пытайтесь ударить меня, лорд Крейн. Думайте о мистере Дэе.

Это всего лишь часы, хоть и очень дорогие. Он может позволить себе другие. А Пастерн, возможно, прав – у Крейна были сильные сомнения доживет ли он до того времени, когда их нужно будет завести в следующий раз. И хотя воровство раздражало, самое важное сейчас – заболтать этого чертового придурка.

- Что ж, мистер Пастерн, вы заработали пару очков, - произнес он с самой возможной для него аристократической протяжностью.- На данный момент. Будьте уверены, позже вы пожалеет об этой уступке. В данный момент примите мои комплименты ловкости ваших рук. Вы - очень талантливый мелкий преступник, - он не заморачивался оценкой произведенного эффекта, но вышел из дома и резким движением вскинул голову, посмотрев в небо.

- На что вы смотрите? – спросил Пастерн.

- На сорок.

- Зачем?

Крейн уничижительно посмотрел на него.

- Затем, что они здесь есть. Вряд ли я смог их увидеть, если их тут не было.

А они тут были. На подоконниках и перилах, и три на мостовой прямо перед ним. Десять, в общей сложности.

Десять - к танцам? А ведь вся эта история с Пастерном и была веселым танцем, который заставлял его двигаться, не приседая. Крейн знал, что его непреднамеренное хамство расположило к нему воздухоходца намного больше, чем любые попытки выстроить сотрудничество. Хватит ли этого, чтобы заставить этого человека заколебаться, и будет ли его колебание хоть что-то означать – это уже вне контроля Крейна.

Или десять – к смерти? Это предупреждение? Количество сорок слишком часто оказывалось правильным для Крейна, чтобы не принимать это во внимание. Если он столкнется со смертью союзников, его со Стивеном, возможно, убьют. Или, возможно, это смерть энергии. Леди Брютон, несомненно, заковала Стивена в железо. Крейн подозревал это, что сводило практически на нет любое вмешательство его любовника в быстро связанную паутину гадания на кофейной гуще, и надеялся, что это сойдет за план.

В некотором роде, не имеет значения, что означает то или иное число сорок. Пока они держатся стаей с ним, у него со Стивеном есть шанс.

Или, может быть, он видел только десятерых. Лондон наводнен этим проклятыми тварями.

Они спускались по Бувери-стрит, то есть они двигались к Темпл-лейн. Крейн цеплялся за все, что могло бы быть пунктом назначения, и чистое облегчение, когда Пастерн остановился перед дверью в часовню, почти перевесило внезапный, невыносимый ужас, которого Крейн не мог сейчас себе позволить. Он сжал его настолько сильно, что Крейн едва мог дышать.

Леди Брютон была могущественной и беспринципной практикующей. Крейн столкнулся со смертью от ее рук восемь месяцев назад, и ему не хотелось повторения. У нее были союзники. По крайней мере, художник-убийца Ньюхауз, и, возможно, кто-то еще, хотя бы потому, что Стивен – не легкая жертва. У этого художника был его портрет, и одна мысль об этом вызывала такой разлив желчи, что ее вкус поднимался до горла. А в свете возможных событий, возможно, его план не сработает, у него есть складной нож, которого должно хватить, чтобы перерезать себе глотку, чтобы сука Брютон не могла использовать его против Стивена.

«Пиздец. Нас убьют. Я не хочу этого. Я боюсь».

- Если мы справимся, - сказал он Пастерну, разглядывающего его лицо. – У меня есть планы на вторую половину дня.

(1) Fortnum and Mason (название известного магазина в Лондоне)

Глава 12

Стивен, сгорбившись, стоял на коленях возле кафедры в глубине часовни. У него было разбито лицо, так же, как и щиколотки с запястьями, но больше всего болело сердце.

Он так чертовски глуп. Он мог бы спасти Рикеби, если бы действовал, и, даже если Рикеби был обречен, то мог бы лучше воспользоваться шансом спасти Крейна. Теперь у них вообще нет шансов. Что он натворил, зачем он вляпался в эту ловушку…

«Люсьен, Люсьен, что же я натворил».

Железо обжигало холодом запястья, заглушало его чувство, так что он мог только видеть и слышать, а он и этим не хотел воспользоваться, чтобы не видеть, что вскоре случится.

Леди Брютон раздраженно шагала перед кафедрой взад и вперед.

- Где его черти носят?! – рявкнула она. – Почему он не пришел?

- Он придет, - заверил ее Фэйрли, словно он знал больше, чем она. – Дэй у нас. Он захочет своего