Спину выпрямила, (по возможности) и даже успела сделать гордый вид, но один только шаг, и была остановлена. Макар догнал меня по пути к близкому выходу. И поймал, одним гибким и длинным рывком. Запер в круг своих рук, в самую прочную клетку. Плен запахов и эмоций, заточение из его кожи, из шуршащей по волосам жесткой щетины, горячей груди, каменного живота, прижавшегося к моей голой спине. Рваный вздох прямо в макушку, грохот сердца.

– Я болван, – громко и уверенно прозвучало.

Столь очевидному факту и возражать смысла нет.

– Я окончательно зачерствевший солдафон и придурок.

Очень правильный вывод. Со всем я согласна.

– Солнышко, мне много лет, но я никогда еще… не сталкивался с подобным.

– С женами? – хмыкнула, попыталась освободиться. Для виду. Заранее зная, что бесполезно.

– С болью, – прозвучало сокрушительно-горько. – Понимаешь… Во всей цивилизованной части вселенной женщины избавляются от такой досадной помехи как девственность, уже лет сто как. В первое же косметическое изменение. Задолго до совершеннолетия.

И развернул меня осторожно, пристально вглядываясь в лицо.

Коснулся вспотевшего лба губами и снова вздохнул, явно подбирая слова. Я почувствовала себя странно. Ничего толком не поняла, удивилась и ощущала себя… виноватой? Замечтательно. Я мало того, что дикарка, так еще и стала неприятным сюрпризом для капитана. Потрясающе.

– Ты же знал, – я вспомнила нашу с ним первую ночь, еще в замке. Свечку и заговор с лекарем. – Даже видел!

Макар снова вздохнул, поджав губы, он всегда делал так, когда принимал важные стратегические решения.

– Знал. Теоретически, – вдруг подхватил меня на руки, и уверенным шагом двинулся куда-то вглубь номера. – Только понятия не имел, каково это. Ну откуда, помилуй?

Позади раздался тихий плеск воды. Повеяло влажным теплом и меня осторожно поставили на каменный бортик небольшого бассейна. Свет сюда попадал лишь через выпуклые круглые окна, отражаясь от поверхности темной воды.

– Кто так напугал тебя? – и судя по взгляду, отступать Макар не был настроен. Хотелось спину выпрямить и отвечать ему строго по форме.

– Зачем тебе? – я вцепилась в свою простыню, вдруг остро почувствовав запах крови. – Хочешь сделать меня виноватой? – Голова вновь закружилась.

– Я хочу знать о тебе все, – простыню осторожно отнял, разворачивая меня. – Чтобы больше не делать подобных ошибок… Постараться не делать.

Окинул меня взглядом и нахмурившись, провел по бедру теплой шершавой ладонью. Я резко вздрогнула. Рик снова губы поджал, словно бы говоря мне: «Вот видишь?»

– Обезболивающее, – легкий холод инъекции на бедре.

Следом еще одна.

– Кровоостанавливающее. Зная все наперед, я принял бы меры. Хотя бы такие.

– Солдафон и болван, – Я все еще очень злилась.

Ничего не ответил. Почему-то оставшись в одном полотенце, он резко вдруг прыгнул в бассейн, расплескав драгоценную воду на пол.

Там оказалось вполне глубоко. Его не было несколько долгих секунд, и когда я уже начала представлять себе, как буду вытаскивать труп капитана из номера, Рик вынырнул, мощным рывком раздвигая прозрачную водную толщу. Вода гладкой пленкой сползала с лица, шеи, с рельефных ступеней его мощных плеч. И пока я любовалась этим сказочным зрелищем, негодник взял и лукаво не мудрствуя выдернул меня в воду.

Теплая. И мокрая. Действительно глубоко.

Плаваю я отлично, спасибо Дилю с Райаном. Утопить меня можно лишь крепко ударив по голове. Или вот так, если вытолкнув из воды, сразу заткнуть рот и нос поцелуем, мокрым, горячим, неимоверным. В этом невероятном землянине я действительно и безвозвратно тону, иду на самое дно. На него не ведь не получалось даже как следует разозлиться.

Тоненькое полотенечко сиротливо плавало по поверхности маленького бассейна. А рядом простынка с кровавыми пятнами, похожая на огромную белую рыбу. Дохлую.

А я что?

Я ничего.

Целуюсь вот, как ненормальная, с собственным мужем.

Болваном и солдафоном. И растекаюсь под нежностью его рук, и хочется стать теплой водой, со всех сторон его обнимая, лаская. Как странно… Мне совершенно не страшно. Я жду его пальцев, млею от одного только вида от его каменеющего, возбуждённого тела.

Взрослый мужчина, умный, опасный и сильный, хочет и любит… меня? Как такое возможно? Да так, что сдерживая себя с невероятным трудом, пытается отодвинуться.

А я не даю.

Мой. Теперь только мой. Со всеми колючками и углами. Никому не отдам.

И повиснув на шее, обхватываю ногами, прижимаясь бесстыдно.

– Может быть снова больно… – подхватывая под ягодицы, он стонет мне в шею. – Давай подождем.

– Нет уж, Аверин, – отвечаю уверенно, медленно на него опускаясь. – И не вздумай сбежать.

Тихо смеется, губами ловя мою грудь. Он осторожен, он нежен. Голову поднимает и внимательно всматривается в лицо. Ищет след того страха? Его больше нет. Я переступила черту. Как нет больше той, прошлой Нэрис. С ее первыми маленькими влюбленностями, которые мнились любовью. Страданиями и бедами, тоже маленькими. Во всем мире остался только его темный взгляд и блаженное выражение на мокром лице.

– И не подумаю, – медленное движение бедер и я остро вдруг поняла, что мое время на разговоры закончилось.

И мысли куда-то исчезли.

Вот и отлично…

***

– Я ведь известный зануда, моя дорогая…

Удобно кормить свою женщину, плотно завернутую в свежую простыню, полулежащую на кровати, изогнутой в нечто причудливое и устрашающее. Макар честно пытался сваять из податливой мебели что-то удобное и красивое. Со вторым вышла заминка. Не бывать ему скульптором. Хотя, Нэрис смеялась до слез.

А теперь она ела, рот открывая послушно, а Макар, наслаждаясь процессом, с огромным трудом удерживал разгулявшееся воображение. Это стоило ему немалых усилий, особенно, когда Нэс ловила его пальцы губами, игриво покусывая их кончики. Мучительница. И только то отрезвляло Макара, что при каждом резком движении она морщилась, пусть даже едва заметно.

Замучает ведь. А он может, с его темпераментом и… назовем это способностями.

– Фолдафон! – ее голос вернул капитана из мира затейливых мыслей. – И зануда! Какой у меня фаланфливый муф…

Нэс жевала, лукаво поблескивая глазами. И совершенно не выглядела уставшей. Разве, что самую малость, чуть-чуть, как говорили земляне.

– Рассказывай, солнышко, – очередной кусочек умопомрачительно вкусных овощей коснулся ее кем-то явно обкусанных губ. Аверину даже стало стыдно. Немножко. – Что там у тебя приключилось, пока я на Лиглу летел?

– Ты не сообщил о грядущем визите, землянин! – снова его прикусив, Нэс взглядом стрельнула. Макар гулко сглотнул, старательно отводя взгляд от ее яркого рта. – Приходилось выкручиваться…

И она вдруг погрустнела, нахмурив гладкий лоб, и губы поджала. Теперь они были похожи на зрелую ягоду, сладкую и аппетитную.

Это какая-то пытка.

– Солнышко, я же ведь сам раскопаю, – прозвучало