повороты, развилки. Бывали мгновения, когда у него появлялась странная уверенность и будущее виделось кристально ясно. Его дед, как и Первый консул до него, по слухам, был наделен даром предзнания. Тави не знал, правда ли это.

Ворд надо остановить. Если Алера не сумеет его повергнуть, их путь оборвется в мертвую тишину. Никто и не вспомнит, что они были на свете.

Но если они и сумеют пробиться к победе, народ Алеры – истощенный войной, уплативший страшную цену горя и страданий, не совладает с хаосом после растворения Великой фурии. Люди, уже погрязшие в жестокости войны, снова станут упиваться свирепостью и кровью, не видя других путей.

Когда у них заканчивались враги, они оттачивали свое умение друг на друге. А как же иначе? Ничего другого они не знали.

Как этому помешать? Найти своему народу другого врага, чтобы отвести его ярость от самого себя? Тави обратил взгляд в сторону канимского лагеря и содрогнулся. Ему вспомнились Дорога и Хашат – и Китаи. Внутренности медленно, тошнотворно стягивались узлом.

Этого допустить нельзя. Такая борьба быстро не кончится. Она лишь на время утолит кровожадность воевавшего поколения алеранцев, а в конечном счете ничего не изменит. Они все равно обратятся против своих.

Гай Октавиан, юный Первый консул Алеры, сидел в одиночестве, мысленно перебирая все возможные пути. Он стискивал кулаки в тщетной надежде выжать ответ, ожидая этой внезапно нахлынувшей ясности взгляда.

Но она не приходила. Словом и бешеным взмахом руки он потушил магическую лампу.

Чтобы никто не увидел, как плачет Первый консул.

Глава 12

Амара и госпожа Верадис приземлились у передового штаба стоявших под Ривой легионов, под консульскими знаменами, извещавшими о присутствии самых мощных войск государства. Командовавший воздушной охраной молодой пласидский патриций так нервничал, что едва не поджарил их, не дав времени назвать пароль. Амаре пришлось в полную силу отбросить поток ветра в лицо юноши, чуть не сбив с небес и его, и его воздушных рыцарей. Так у летунов было принято выражать крайнее недовольство глупостью собрата – неудобно, унизительно, но в целом безобидно.

– Ваша ветряная магия просто потрясает, графиня, – заметила Верадис. Амара всегда считала юную целительницу образцом самообладания, но сегодня ее речь взволнованно частила. – Право, думаю, даже мой отец не сумел бы с такой точностью распорядиться своей силой.

– Я летаю. Ваш отец занят другими искусствами и городом, которым нужно управлять.

Верадис промолчала, и Амара прокляла свой глупый язык. Консулу Цереры больше нечем было управлять. Церера превратилась в воспоминание, а ее жители – в разрозненных, разбросанных по всей земле беженцев, если выжили.

– Я, – тихо проговорила Амара, – хотела сказать вам «спасибо», госпожа.

Верадис натянуто кивнула. Они уже вышли из освещенного лампами фурий круга на посадочной площадке. Амара видела, как приземлялись консул Пласиды и его жена – странная пара. Он – коренастый, грузный, простецкого вида – больше походил на кузнеца или дровосека, чем на алеранского консула. Она – высокая, царственная, ошеломительной красоты женщина с длинными рыжими волосами, небрежно собранными в косу, от нее словно молниями било. Оба были одеты в легионерские доспехи и вооружены мечами. При ней был тонкий клинок для поединков, а на перевязи у консула висел чудовищно огромный меч – таким можно с одного удара свалить гарганта или не слишком толстый ствол.

– Графина Кальдеронская, – поздоровалась госпожа Пласида. Она поспешно уступила площадку другим летунам и на ходу кивнула Амаре и Верадис. – Верадис, здравствуй, детка. Графиня, вы не знаете, что происходит?

– Госпожа Ария, похищена госпожа Исана, – ответила ей Верадис. – Вломились в ее комнату в гостинице. Обошли сторожевых фурий и забрали ее и рыцаря Арариса.

– Что? – Госпожа Пласида вся потемнела.

– Среди всего этого? – Консул обвел рукой расположение легиона и, подняв глаза на жену, добавил: – Стратегической ценности она не имела? Может, личные счеты?

– Вы полагаете, что ее захватил враг, – сказала госпожа Пласида, обводя взглядом развевающиеся над штабной палаткой знамена. Первым был флаг Аквитейна. – Как главная опора Октавиана здесь, в Риве, она имеет большое политическое значение. – Рука ее поползла к рукояти клинка, с губ сорвалось рычание. – Я сейчас же…

Консул Пласидус, хмуро вглядываясь в пустоту, удержал руку жены, не дав ей обнажить оружие.

– Нет, – сказал он. – Терпение, любимая. Подумай. Аттис расчетлив и не глуп. Антиллус Раукус ему бы голову снес. – Помедлив, он добавил: – Или ты.

– Благодарю, – натянуто отозвалась госпожа Пласида.

– Да и я мог бы, – задумчиво договорил он, выпустив ее руку и барабаня пальцами по перевязи огромного меча. И прищурился от новой догадки. – Возможно… враг этого и добивался. Тем более, когда мы знаем, что Октавиан движется сюда?

– Посеять рознь? Возможно ли, чтобы эти существа так хорошо нас понимали? – усомнилась госпожа Пласида. Гнев немного отпустил ее.

– Для Инвидии возможно, – напомнил консул.

– Надо было заняться ею много лет назад, – оскалилась его жена.

Консул Пласидус неловко пожевал губами:

– Это не приличествовало вам обеим.

– Откуда нам было знать тогда, что будет, – вклинилась между ними Амара. – Нет, госпожа Пласида, я не знаю, что происходит. Надеялась услышать это от вас.

– Вероятно, передовые посты заметили приближение врага, – уверенно сказал консул. – Наши силы уже выдвигаются к наружному частоколу. Это единственное, что могло поднять на ноги всех офицеров легиона.

– Я думала, им до нас больше недели пути, – сказала Амара.

– Если вас это утешит, графиня, я тоже так думала. – Госпожа Пласида смотрела на штабную палатку и вслушивалась в разорванные ветром сигналы труб. – Наши легионы – центр обороны. Нам следует быть с ними, графиня.

Амара кивнула. Заклинатели такой мощи необходимы при любом повороте сражения. Консула Пласидуса и его супругу некем заменить.

– Я буду уведомлять вас обо всем, что узнаю.

– Будьте добры, – кивнула госпожа Пласида и, взяв Амару за плечо, сжала пальцы. – Я, как только освобожусь, помогу вам всем, чем сумею.

Амара сумела не поморщиться. Госпожа Ария Пласида явно недооценила хватку своих пальцев, усиленную фуриями.

Пласидус взял жену за руку и жестом указал на штабную палатку.

– Узнаем, что сумеем, у Аттиса. Дорогая?

Оба кивнули Амаре и Верадис и мимо тяжеловооруженных легионеров зашагали к палатке.

– Нам тоже туда? – спросила Верадис.

– Меня, к сожалению, к командованию не подпускают, – вздохнула Амара. – Вроде бы я числюсь личной убийцей Гая Секстуса. – В самом деле, часовой у входа глаз не спускал с Амары. – Да и вас едва ли допустят.

– Да. Предполагается, что я останусь здесь как гражданский заклинатель воды, когда легионы вступят в бой. – Хмуро покосившись на часовых, Верадис заметила: – Если мы