Всю ночь поезд шел на север, и Мерецков, глубоко встревоженный, почти не спал. В субботу он весь день работал в Наркомате обороны и, как другие его сослуживцы, с растущей тревогой воспринимал сообщения о надвигающейся опасности. Вечером он получил предписание немедленно выехать в Ленинград и в качестве представителя Главного командования осуществить срочную подготовку: нападение немцев может произойти в любое время, возможно, в ближайшие несколько дней.

Немногие из советских командиров так разбирались в современных методах ведения войны, как генерал Мерецков. Он был военным советником во время гражданской войны в Испании вместе с такими людьми, как маршал Родион Малиновский («товарищ Малино»), как маршал артиллерии Н.Н. Воронов, генерал бронетанковых войск А.И. Родимцев («капитан Павлито»), нарком военно-морского флота адмирал Кузнецов, как генералы П.И. Батов, Г.М. Штерн, Д.Г. Павлов. Мерецков, «товарищ Петрович», был поистине творцом важной победы республиканцев под Гвадалахарой.

У Мерецкова представительная внешность, громоздкая фигура. Светловолосый, с широким славянским лицом, неуклюжий, он забавно выглядел в испанском берете и широком плаще. Но там, на испанских полях сражений, он приобрел здравое понимание военной мощи нацистов – ударной силы их танков.

Никто лучше его не знал силу и слабость советской армии. Он, конечно, понимал, какие ужасные потери понесла армия в результате чисток 1937–1938 годов. Бесконечными были жертвы – трое из пяти советских маршалов: М.Н. Тухачевский, В.К. Блюхер, А.И. Егоров; все командующие военными округами, среди них И.П. Уборевич, И.Е. Якир; двое из четырех командующих флотами, адмиралы В.М. Орлов и М.В. Викторов. Расстреляны все командиры корпусов. Расстреляны или сосланы почти все командиры дивизий. 50 процентов командиров полков, членов военных советов, начальников политуправлений военных округов исчезли. Большинство военных комиссаров корпусов, дивизий, бригад – смещено. Погибла треть полковых комиссаров. Сколько всего человек? Ни Мерецков, ни другие уцелевшие крупные командиры не могли определить эту цифру.

Несомненно, из 75 тысяч командиров Красной армии арестована была треть или даже половина. Среди командиров с более высокими званиями процент арестованных много выше.

А среди товарищей Мерецкова по Испании потери были просто ужасающие[62]. К началу 1940 года были заново назначены свыше 70 % командиров дивизий, почти 70 % командиров полков, 60 % политкомиссаров. К осени 1940 года из 225 командиров полка не было ни одного с законченным высшим военным образованием. Лишь 25 % окончили военные училища (средние учебные заведения). Остальные две сотни – только курсы младших командиров. Это привело к ужасным последствиям. В целом в армии лишь у 7 % командиров было высшее военное образование, 37 % никогда вообще не учились в военных учебных заведениях.

Когда генерал-лейтенант С.А. Калинин прибыл в 1938 году в Новосибирск принять командование Сибирским военным округом, он был поражен: на посту временно исполняющего обязанности командующего находился капитан. Этот капитан оказался старшим по званию во всем военном округе. Начальник политотдела капитан В.В. Богаткин лишь несколько месяцев как прибыл в Новосибирск. В ночь его прибытия два сотрудника НКВД пришли с ордером на арест командующего Сибирским военным округом. Богаткин их выставил, на следующий день вылетел в Москву и с огромным риском для себя добился отмены ареста.

Да, некоторым удалось уцелеть[63]. Маршал Константин Рокоссовский, вскоре ставший героем обороны Москвы, вернулся из сибирской ссылки, сумев опровергнуть фальсифицированные показания (которые якобы дал командир Красной армии Адольф Юшкевич, но, как выяснилось, к тому дню, когда Юшкевич якобы «давал эти показания», его уже десять лет не было в живых).

Два года в застенках НКВД подвергался физическим пыткам замечательный командир генерал А.В. Горбатов, затем был сослан в один из дальневосточных лагерей, и лишь 5 марта 1941 года он был освобожден. В тот же день маршал Тимошенко назначил его на Украину командиром 25-го стрелкового корпуса.

Тимошенко, теперь народный комиссар обороны, и сам был объявлен «врагом народа» весной 1938 года на партийной конференции в Киеве. Потребовалось вмешательство Хрущева, чтобы спасти наркома от «черного ворона» НВКД.

Генерала Леонида Говорова (который в Финскую войну был начальником штаба 7-й армии у Мерецкова и чье имя будет вскоре неразрывно связано с Ленинградом) назначили в мае 1941 года начальником основного учебного заведения для артиллеристов – Академии имени Дзержинского и одновременно внесли в списки НКВД на арест. Он обвинялся в службе в белогвардейской армии Колчака. В известном смысле это было верно. Говоров, бедный крестьянский парень из Вятской губернии, был насильственно завербован в колчаковскую армию, когда в 1918 году его деревня была захвачена белыми, но при первой возможности он перешел на сторону коммунистов и привел своих товарищей. От расстрела его спасло только личное вмешательство М.И. Калинина.

Нечто похожее произошло и с маршалом Иваном Баграмяном.

В декабре 1940 года его назначили заместителем начальника Генерального штаба генерала Георгия Жукова, затем командующим Киевским особым военным округом. В январе 1941 года новый начальник политотдела округа Николай Ватутин пригласил Баграмяна и холодно заявил, что у него «неясное» прошлое. Баграмян возмутился: «Чем моя биография плоха? Отец – рабочий, братья – тоже, и я честно всегда служил Родине».

Ватутин тогда стал утверждать, что в прошлом Баграмян боролся на стороне дашнаков, армянских националистов, но Баграмян сумел доказать, что, наоборот, он вместе с местными коммунистами поднял восстание против дашнаков.

Перед самой войной, в первых числах июня, был арестован нарком вооружения Б.Л. Ванников[64] в результате состоявшегося перед этим обсуждения производства оружия, в котором участвовали Сталин, Жданов и Г.И. Кулик, в то время начальник Главного артиллерийского управления. Обсуждение приняло неприятный оборот. Едва избежал ареста и другой крупный советский специалист по вооружению – В.И. Шахурин. Кулик был тесно связан с начальником НКВД Берией. Арест Ванникова произошел по его вине. Командиры Красной армии утверждали, что Кулик часто впадал в заблуждение. Он был, по мнению Ванникова, «некомпетентным и легкомысленным», а по мнению работавшего с ним маршала артиллерии Воронова – «бестолковым». Стиль работы Кулика назывался «тюрьма или медаль». Если подчиненный угодил, его награждают; если нет – отправляют в тюрьму. Создатели лучших советских танков, 60-тонных КВ, предложили снабдить машину дизелем, но Кулик создавал бесконечные проволочки. Генерал Д.Г. Павлов (которого ждал в ближайшем будущем расстрел за поражение советской армии на Западном фронте) наблюдал действия танков в Испании и предупреждал, что танк, работающий на бензине, – это не что иное, как «горящий факел». Тогда конструкторы на свой страх и риск стали продолжать работу над машиной с дизельным двигателем.

От этих трагических событий пострадали не только командиры. Полковник Д.А. Морозов, служивший на востоке в