–От моих следов?

–Конечно.

–Ты что-то путаешь, Веро́ника. Может, мне всё-таки рассказать, как именно мы вчера развлекались полночи?

–Не надо!– резковато отвечаю я.

Меня не волнует, что я вытворяла. Главное мне понятно. И этого уже достаточно. Не хочу я, чтобы от лишних подробностей мне стало ещё более гадко от себя.

–Ну как хочешь. Просто прекрати вредничать и сядь в машину. Я отвезу тебя, куда тебе надо.

–Спасибо, но нет. Я лучше поймаю такси.

–Почему?

–Почему? Опять двадцать пять? Сколько мне нужно повторять, что я не хочу ни слышать, ни видеть тебя, ни тем более ехать в одной машине? Так сложно это понять?– срывающимся голосом спрашиваю я, продолжая переть вперёд по заледенелому тротуару, при этом пытаясь не поскользнуться и не запутаться в свободной ткани штанов, что то и дело цепляется за обувь.

–Не волнуйся. Я уже давно понял твою позицию.

–Тогда почему не отстанешь от меня?

–Потому что я знаю, что ты врёшь. Может, прекратишь уже это делать?– он внезапно сменяет тон с весёлого на серьёзный.

–Что, прости?– Резко торможу и наконец поворачиваюсь к нему.

–Что слышала.

–Нет, ты лучше повтори. Я глуховата на левое ухо.

–Прекрати врать, что я тебе противен. Мы оба знаем, что это не так.

–И опять эта твоя самоуверенность,– закатываю глаза.

–Хватит, Веро́ника!– его голос рассекает морозный воздух между нами и словно снежком попадает мне по лицу.

Мы сверлим друг друга неприступными взглядами, и к своему ужасу, я довольно быстро понимаю, что проигрываю в этой накалённой битве.

Конечно, Мэтт давно уже всё понял. И это неудивительно. Я же никогда не умела скрывать свои эмоции. Никогда не умела врать. И никогда не любила это делать. А за последние сутки я настолько погрязла во лжи, что её отвратный вкус перебивает даже привкус алкоголя в горле. Лишь одно чувство вины перед подругой остаётся сильнее всех прочих ощущений, и только эта едкая, свербящая в груди вина помогает мне собраться с духом, подлететь к открытому окну и вывалить Мэтту всю правду.

–Хочешь, чтобы я прекратила врать? Хорошо! Без вопросов, Уокер! Да, ты мне какого-то чёрта нравишься! Да, ты зацепил меня с первого взгляда, пусть я и пыталась это долго отрицать! И да, я хочу тебя так, как ни одного мужчину до этого не хотела! Но ничего из этого не отменяет факта, что я не хочу находиться с тобой рядом, понимаешь? Алана для меня важнее всех. Она не просто подруга, она мне как сестра. И я ни за что не поступлю с ней ещё хуже, чем уже поступила. Ни за что не пойду на поводу своих желаний и не сделаю ничего из того, чего я жутко хочу! Всё! Я сказала правду! Потешила твоё самолюбие! Теперь ты доволен?!

–Доволен,– коротко и до безумия спокойно отвечает он после моей пылкой тирады.

–Теперь ты отстанешь от меня?

–Нет.

–Почему нет? Ты уже получил, что хотел. И я говорю не только о своём признании. Так что тебе ещё от меня нужно?

Я обхватываю себя руками. Не только из-за ледяного порыва ветра, пробирающего до костей, но и от желания морально защититься. От своих клокочущих чувств к нему и от его мягкой улыбки, расцветающей на губах, вслед за которой так же расцветает живописный сад внутри меня.

Там и птички щебечут, и бабочки порхают, и миллионы цветов распускают свои бутоны, которые нужно к чертям все сорвать. Но ничего не выходит. Сколько не пытайся. Прибьёшь одну птичку – вместо неё родятся две. Сорвёшь один цветок – и появятся ещё десять новых. Чем больше сопротивления я оказываю чувствам, тем сильнее они разгораются и сметают всё на своём пути.

–Сейчас я хочу, чтобы ты села в машину, Веро́ника. Ещё не хватало, чтобы ты простудилась. А всё остальное мы обсудим потом, когда ты успокоишься, согреешься и полностью придёшь в себя.

А вот этот его умиротворяющий, мать его, заботливый тон вконец усложняет мне задачу держать в узде всю свою внутреннюю флору и фауну.

Холодный ветер дует как ненормальный, мороз щиплет кожу лица и рук, а я всё равно стою и не двигаюсь, потому что знаю – стоит сесть в машину, и я растаю, как снежинка, упавшая прямиком на ладонь Мэтта.

–Ты не увидишь ни одного такси в этом районе,– нарушает тишину Уокер.– Здесь обычно люди на своих машинах раскатывают или пользуются услугами личного шофёра, а такси приезжает только по вызову. Так что садись, Майлз. Обещаю, я тебя не слопаю. Доставлю до дома вместе со всеми конечностями,– его улыбка становится шире, взрывая горючими снарядами мне всё в груди.

От безнадёжности я запрокидываю голову назад, на миг прикрываю глаза, тяжело выдыхая, а затем всё-таки капитулирую. Вариантов других у меня всё равно не остаётся.

–Держи. Накинь на себя,– как только я занимаю пассажирское сиденье, Мэтт суёт мне свою куртку.

Тёплую и пропитанную его запахом, а точнее, моим личным сортом афродизиака.

–Спасибо, но не надо, мне и так нормально. Печки хватает,– заверяю я, однако Уокер всё равно накрывает меня своей круткой и лишь потом трогается с места.

Я не трачу больше сил на споры и пререкания. Просто диктую ему свой адрес и прислоняюсь лбом к окну, надеясь, что он не станет лезть ко мне с разговорами.

И надо же! Хоть тут Мэтт меня радует. Он больше не пытается завязать беседу, не раздражает специально и ничего не спрашивает, позволяя мне сначала отогреться в тишине, немного приструнить ускоренное сердцебиение, а затем украдкой осмотреть салон автомобиля.

И сделав это, я несказанно поражаюсь, по правде говоря.

Мы находимся не в крутой спортивной тачке, какие обычно любил его старший брат, и даже не в обычном автомобиле класса люкс. Но несмотря на это, машина Мэтта вмиг вызывает у меня детский восторг и начинает казаться самой обалденной из всех возможных.

Это старая чёрная Chevrolet Impala, а если более точно, 1967 года. Я знаю это наверняка не потому, что являюсь знатоком автомобилей, а потому, что эта машина – точная копия «Детки» Дина из популярного сериала «Сверхъестественное», на котором мы с Ланой буквально выросли.

Она с самого начала торчала от Дина, а я – от Сэма. Даже в сериале мы умудрились разойтись во мнении и запасть на разных парней. Так же было всегда и в жизни. Да… было… До тех пор, пока в Спрингфилд не приехал Мэтт и не нарушил нашу годами отработанную, непоколебимую закономерность.

И ладно ещё Лана… Она всегда легко влюбляется, а помешаться на Мэтте вообще было легче лёгкого, так как он копия её бывшего парня. Но как я могла допустить подобное? Ещё и с Уокером, который воплощает в себе целый набор всего, что претит моему характеру? И сегодня ночью он в очередной раз доказал, что ничем не отличается от Алекса.

Он воспользовался моим состоянием и переспал со мной. Конечно, я сама во всём виновата, но был бы он хоть немного лучше брата, то не стал бы этого делать. А он сделал. И теперь я не знаю, как мне обо всём рассказать Алане. Как правильнее, более мягко выдать эту новость? Хотя о каком «более мягко» ятут рассуждаю? Реакция Ланы будет ужасной. Иначе и быть не может. Боюсь, у неё точно случится нервный срыв. И будет он в разы хуже, чем был три года назад после отъезда Алекса. И всё по моей вине! Боже!