Вид смуглого поджарого тела опаляет щёки, повышает температуру и бросает в дрожь. На мгновенье я теряю дар речи и не знаю, что мне делать, пока взор, как назло, приклеиваются к напряженному органу, размер, форму и цвет которого я ещё со вчерашнего дня прекрасно помню.И вот опять я его вижу. А точнее, глазею, как на экспонат в музее, не в состоянии отвести от него взгляд.

А этот наглец будто кайфует от моего неприкрытого интереса, вновь нисколько не смущаясь и не собираясь прикрывать свой причиндал.

Да и зачем это надо!? После этой ночи нам нечего больше стесняться. Проблема лишь в том, что я ничего не помню и, как всегда, не в силах контролировать свой организм рядом с ним. Я ощущаю себя так же неловко, как перед своим первым сексом пару лет назад. И с этим срочно нужно что-то делать!

Ничего лучше не придумав, я бросаю одеяло обратно Мэтту, а сама шустро забегаю за штору.

Пипец! Докатилась!

–И чего ты так испугалась, Веро́ника? Он не кусается. Скорее, ему стоит опасаться твоих острых зубок,– хрипловато смеётся Уокер, словно едкую кислоту мне на лицо распыляя.

Теперь уже кожа не просто горит, а будто вместе с костями разъедается.

Так я ему и минет тоже делала? Ещё и зубы неосознанно в ход пускала? И не помню этого?

Боже! Хуже быть просто не может.

Осознание этого втрое раздражает взвинченные нервы и усиливает мою неприязнь. Не к нему, а к себе. Мэтт повёл себя вполне предсказуемо. Так, как того и следовало от него ожидать. Трахнулся с пьяной девчонкой, что оказалась доступной и каким-то немыслимым образом у него под боком. А я… я… Как я могла допустить подобное? Как я могла переспать с ним, предать подругу и даже не помнить об этом? Что я за дура такая? Кошмар! Мне мерзко от самой себя. До тошноты. До желания помыться в душе, начистить кожу мочалкой, а после ещё и продезинфицировать её спиртом. Несколько раз. Да только ничего из этого не поможет смыть чувства вины и сожаления, что навсегда испачкали меня изнутри.

–Ты зря там спряталась, Веро́ника,– Мэтт продолжает улыбаться от уха до уха, с каждой секундой усиливая желание выбить ему все зубы.

–Не зря!

–Ещё как зря. Мне ты и так уже всё что можно вчера показала. Но теперь твоими прелестями полюбуется ещё и садовник. Уверен, он придёт в тот же восторг, что и я,– выдаёт Уокер и бросает насмешливый взгляд за мою спину.

Позабыв, что стою прямо напротив окна во всю стену, я резко дёргаюсь, но даже увидеть не успеваю, действительно ли моей голой задницей любуется садовник.

Я путаюсь в шторе, теряю равновесие и, заваливаясь на пол, слышу громкий трескучий звук, сообщающий, что я сорвала штангу с укреплений.

К счастью, мне хоть в чём-то везёт. Несколькокилограммовая балка падает не на меня, а где-то поблизости. Куда – точно не вижу. Я вообще ничего не вижу кроме тёмной ткани, в которую я закрутилась, как сосиска в тесто. И сколько я не пытаюсь выпутаться из неё под заливистый хохот Мэтта, увы, у меня ничего не получается. По ходу, я только хуже делаю.

–Это ни черта не смешно, Уокер!– рычу я в ответ на его гогот.

Но он моего мнения не разделяет, начиная смеяться ещё громче.

–Дурак!– бурчу я и с каждой секундой безрезультативных ворочаний вскипаю ещё больше.

Это ж надо было так запутаться!

–Прекрати ржать и помо…

Договорить не удаётся.Мой недовольный голос превращается в вскрик, когда сильные руки рывком поднимают меня с пола и ставят на ноги.

Ещё несколько секунд, и Мэтт стягивает плотную ткань с моей головы.Яркий свет комнаты бьёт по зрению и всем агонизирующим рецепторам. Я жмурюсь от боли, но всё равно с облегчением выдыхаю, а то ещё немного – и у меня мог начаться приступ клаустрофобии.

Хотя что-то схожее всё равно охватывает меня, стоит только понять, что Мэтт продолжает удерживать меня, прижимая вплотную к себе. К твёрдому торсу и к тому, что ниже и ещё твёрже. Упирается прямо мне в живот, будто бы норовя прорвать ткань шторы, что теперь кажется мне не такой уж плотной.

–Отпусти и отодвинься от меня,– требую я и глубоко вдыхаю, совершая ошибку.

От тепла и запаха его тела сердцебиение учащается, в груди разбиваются миллионы эмоций, которым не должно быть места в моей душе.Но их становится лишь больше, когда Мэтт вновь вторгается в зону моего комфорта, а его весёлый взгляд впивается в лицо. Я прям физически чувствую обжигающее покалывание.

И это слишком горячо. Слишком опасно и неправильно. Мне нужно больше пространства. Мне нужно больше воздуха, черт возьми.

–Отойди! И скажи, где моя одежда!– Упираюсь одной ладонью в его грудную клетку, второй удерживаю ткань на своей груди.

–Это всё, что тебя интересует?–томно шепчет он, ни на йоту не отстраняясь.

–А что меня должно ещё интересовать?– Смотрю куда угодно, но только не на него.

–Хм… Не знаю… Например, как именно мы развлекались этой ночью.

–Не дура, и так поняла.

–И ты совсем не хочешь знать подробности?– усмехается гад и ни с того ни сего наклоняется к моему плечу.

–Не-е-ет,– я не говорю, а выпускаю предательский стон, чувствуя, как кончик носа начинает скользить к ключицам, к шее, прижимаясь к коже ещё сильнее.

–Уверена?

–Да-а,– теперь я охаю от лёгкого укуса прямо под ушком.

–А зря. Ночью ты то ещё веселье устроила. Ни с одной девушкой я ничего подобного не вытворял,– его шёпот будто проникает мне под кожу, покрывая мурашками изнутри и окрашивая меня в цвет варёного рака снаружи.

Особенно когда ощущаю, как его наглые руки опускаются с моей поясницы ниже и сжимают попку так по-хозяйски, будто я его собственность.

Да что этот наглец себе позволяет?!

–Уокер!– прихожу в себя и повышаю голос.

–Что?

–Что-что? Отвали от меня! И не думай, что случившаяся ночью ошибка позволяет тебе сейчас так вести себя со мной! Секс ничего не меняет! Я по-прежнему тебя терпеть не могу и не желаю ощущать твои лапы на себе!

–Да что ты говоришь?– он насмешливо приподнимает бровь.– А вчера ты пела совсем другую песню.

–Плевать, что я там тебе пела. Я была не в себе, а точнее, очень пьяная. Я ничего не помню и, честно говоря, хочу, чтобы и ты обо всём забыл!

–О-о-о, это невозможно.

–Нет ничего невозможного, поэтому сделай одолжение и забудь! О большем я тебя не прошу,– с отчаянием проговариваю я, а Мэтт продолжает всё так же раздражающе улыбаться.

Однако, к счастью, хватка его рук внезапно расслабляется, и он отступает от меня.

–Где моя одежда?– выдохнув с облегчением, повторно спрашиваю я.

–В стирке.

–Почему она в стирке?