– Но я же женщина, – с деланым чувством превосходства промолвила она и звонко рассмеялась. – Простите, господин Иванов, я немножко замешкалась, собираясь к вам в гости. Уж не обессудьте.

– Извольте впредь быть точнее, – уже более миролюбивым тоном промолвил он, – научитесь наконец-то дорожить своим и моим временем.

Увидев в комнате богато накрытый стол, Эльза, а это была она, всплеснула руками:

– Так вы меня еще ни разу не встречали. – И тут же восторженно чмокнула Баташова в щеку.

Эта ее женская несдержанность сразу же растопила успевшее уже зачерстветь на войне сердце генерала, и он нежно взял тонкую, розоватую ручку гостьи, пахнущую неведомым ему, но приятным ароматом, в свои ладони, и лихо, по-гусарски, поцеловал.

– Простите старого солдата за столь холодный прием, но мы на фронте уже давно отвыкли от настоящего женского общества, – сконфуженно промолвил Баташов. – Быть может, ваши любимые сладости на этом импровизированном столе хоть чуть-чуть извинят меня за отсутствие галантности по отношению к вам.

– Что вы, что вы! – запротестовала Эльза. – Я так рада вас видеть, что все остальное не идет ни в какое сравнение.

Верный себе Баташов до тех пор, пока не расспросил гостью о ней самой, ее родственниках и близких, не переходил к делам, хотя еле сдерживал себя от нетерпения услышать что-то очень важное. Ибо Эльза вызывала его на встречу лишь только в самом крайнем случае, когда информация требовала немедленного действия, без всякой бумажной волокиты.

Судьба была благосклонна к этой бесстрашной и деятельной женщине. После трагических событий, произошедших в Киле в сентябре 1914 года, когда возвратившийся неожиданно со службы барон застал свою молодую супругу за фотографированием секретных документов и последовавшим его самоубийством, внезапно исчезнувшую Эльзу вскоре объявили в розыск. Но она к этому времени уже была в Варшаве, на оперативной квартире. Прекрасно понимая, что обратно засылать в Германию такого ценного агента, как Эльза, опасно, Баташов, уже будучи к тому времени начальником контрразведки Северо-Западного фронта, решил использовать ее опыт и наблюдательность в борьбе с немецкими шпионами в прифронтовой полосе. Он устроил ее работать кельнершей в отель «Бристоль», где к тому времени сосредоточилась вся светская жизнь Варшавы. Эту гостиницу справедливо называли настоящим Вавилоном. Кроме живущих там штабных «Бристоль» облюбовали и фронтовики, желающие провести пару-тройку дней в тепле и комфорте, а также жены и дочери старших офицеров, военные атташе, журналисты, очаровательные куртизанки, окруженные свитой льстецов и поклонников, отпрыски местной аристократии, думцы и другие государственные деятели и знаменитости, приехавшие с визитом на фронт, сестры милосердия в белоснежных одеяниях и, наконец, неисчислимое множество русских офицеров, молодых и старых, безусых птенцов и бородачей – казаков, украинцев, москвичей, сибиряков. Вся эта пестрая толпа объединялась желанием вкусить «запретный плод», и этот варшавский «Вавилон» был чудесным местом для шпионажа. Типичная обстановка отеля военного времени, непосредственная близость к фронту, постоянные разговоры о военных делах. Среди этой суматохи и гула агенты могли встречаться друг с другом, не возбуждая любопытства.

Красивой и статной кельнерше было легко завоевать расположение и доверие мужской половины «Бристоля». Все были просто без ума от простушки с длинными ногами и сногсшибательной грудью. Пользуясь своим неотразимым обаянием и артистизмом, Эльза вычислила не одного германского шпиона, за которыми была установлена слежка, с последующим арестом и военно-полевым судом.

С приближением фронта к Варшаве и нависшей весной 1915 года угрозой оставления Польши Баташов решил отправить Эльзу в Петроград к отцу, но она наотрез отказалась уезжать в глубокий тыл и долго умоляла его найти достойную для нее деятельность в прифронтовой полосе. Зная о том, что крепость и порт Либава в случае дальнейшего наступления немцев будут оставлены без боя, он, по согласованию с начальником разведки штаба Балтийского флота, решил устроить Эльзу, под именем Клары Розенберг, кельнершей в портовый отель «Петербург», с задачей вживаться и ждать дальнейших распоряжений. Ведь в случае захвата города немцы вполне могли сосредоточить там всю свою эскадру, действующую на Балтике. Этому способствовало то, что порт был незамерзающий и имел очень удобную и глубокую бухту.

За те несколько месяцев, которые Эльза находилась в Либаве, она не только освоилась там, но и успела указать на двух германских шпионов, которых Баташов взял в оборот и добился от них признания в работе на немецкую разведку. И вот срочный вызов…

«Что же могло произойти?» – эта мысль не давала покоя Баташову, пока он выслушивал четкие ответы своей гостьи, связанные с ней и ее родными. Слушая ее, он приготовил кофе и с уважительным полупоклоном поставил фарфоровую чашечку с ароматным напитком перед ней. Явно польщенная таким вниманием, особенно тем, что на столе, в фарфоровой вазочке, в изобилии лежали ее любимые птифуры, Эльза, смущенно потупившись, промолвила, указывая на лакомства:

– Прошу прощения, что прерываю рассказ, но мне не терпится попробовать хоть кусочек этого «райского блаженства», которое вы, зная мою слабость, преподносите всякий раз при встрече.

– Я желал бы дарить вам такие подарки почаще, – улыбнулся генерал, – но вы не так часто приглашаете меня на свидание. И потому не обессудьте.

Эти слова вызвали у Эльзы искренний и звонкий смех, после чего она стыдливо отвернулась от Баташова и, блаженно зажмурившись, принялась за рассыпчатые сладости, запивая их горячим, ароматным кофе.

Закончив трапезу, Эльза стряхнула крошки с платья и, повернувшись к Баташову, озабоченно промолвила:

– В крепости готовится предательство!

– Вы в этом уверены? – удивленно воскликнул Баташов.

– Вполне. Я неоднократно видела в ресторане отеля «Петербург» начальника порта Форселя, мирно беседовавшего с бароном Монтфелем, который, в общем-то, и не скрывает своей радости в преддверии наступления немцев. Я уверена, что барон работает на немецкую разведку. Неделю назад, прогуливаясь вечером недалеко от баронства, которое находится в 12 верстах от Либавы, я наблюдала серию сигналов, передаваемых фонарем с балкона дома. С моря были видны ответные огни. Вам надо обязательно побывать в имении барона, там, как мне по секрету сообщил его работник, эстонец Тутлом, на высоченной башне оборудован беспроволочный телеграф. А совсем недавно мне стало достоверно известно, что Монтфель намеревался спрятать у себя в имении шпионскую аппаратуру со сбитого над крепостью немецкого цеппелина. Он каким-то образом оказался в заливе, на месте падения дирижабля, и уже успел достать с затопленного цеппелина шпионскую фотоаппаратуру, когда подоспели жандармы, которые и отобрали у него трофеи. Казалось бы, что только этого одного факта было достаточно, для того чтобы взять этого барона в оборот. Но нет, вместо того, чтобы засадить шпиона в каземат, Форсель, любезничает с ним…

– Факты, приведенные вами, конечно, интересны, –