Это была Эльза, имя которой капитан присвоил своей красавице яхте. По давней романтической традиции он выбрал эту девушку из сотни красавиц, которые ежегодно приезжают в Киль не только из Германии, но и из других стран, для того чтобы увидеть захватывающее и красочное зрелище, а заодно и приискать себе жениха. И теперь Эльза была талисманом яхты, которой предстояло вырвать пальму первенства у норвежцев, олимпийских чемпионов 1912 года.

На следующий день погода яхтсменов особо не обрадовала. Только к моменту старта бриз набрал силу, что давало надежду на то, что гонка будет захватывающей. Дистанция представляла собой треугольник: яхты проходили первую его сторону полным курсом, вторую – в лавировку и последнюю – опять полным курсом. В 8-метровом классе, в котором принимала участие «Эльза», норвежцы с самого начала вырвались вперед.

– Ферфлюхте хуре! – послышался сквозь шум воды и ветра гневный возглас Герберта. – Вновь эти несносные норвежцы хотят отобрать у нас главный приз. Но наша интернациональная команда им этого не позволит! Фриц, когда будем огибать банку у Фридрихсортенского маяка, я пойду на крутой вираж, а ты постарайся сделать так, чтобы лодка не перевернулась.

– Яволь, герр капитан! – гаркнул матрос и, крепко зажав в руках нок гика, удовлетворенно произнес: – Все будет в порядке!

– Евгений, а вы постарайся не выпасть за борт во время поворота! – прокричал барон Баташову, который находился возле мачты в готовности приспустить форштаг.

Норвежцы, чтобы не рисковать, пустили свою яхту по кругу.

– Ну, теперь держись! – что было сил прокричал барон и резко крутанул штурвал. Яхта сразу же завалилась набок, готовая вот-вот черпнуть воду, но в это время Фриц, ухватившийся за гик, повис над бортом и всем своим огромным весом удержал лодку от опрокидывания. И, пока норвежцы завершали свой «круг почета», «Эльза» вырвалась вперед, устремляясь к финишу, обозначенному оранжевым буем, болтавшимся на волнах между кайзеровским «Гогенцоллерном» и причалом у входа в канал.

Когда лодка поравнялась с императорской яхтой, Баташов услышал усиленный рупором голос Вильгельма, который, подзадоривая немецких яхтсменов, повторял:

– На суше и на море, Германия, превыше всего! Германия превыше всего!

Первым, кто встретил победителей в порту, была Эльза. В светлом, обтягивающем широкие бедра платье, она была еще красивей, чем прежде. При виде барона, ее прелестное личико, покрылось нежным румянцем.

– Поздравляю вас с победой! – с милой улыбкой на устах, провозгласила она и поцеловала капитана в щеку.

Баташов с удивлением заметил про себя, как после этого преобразился Герберт. Впервые за время их встречи в его больших и, казалось, непроницаемых глазах заиграл лучик надежды, лицо морского волка стало пластичней и добрей, даже голос изменился, стал немного теплей и радушней. И, потом, когда победителей чествовали, раздавали медали и венки, говорили бравурные речи, Баташов заметил, что отрешенный лик его новоиспеченного товарища постоянно держит в поле зрения лишь единственную цель – Эльзу. А в конце церемонии он, ни с кем не простившись, исчез. Куда-то запропастилась и Эльза…

Вечером, после окончания осмотра новейших германских эсминцев, который корветтенкапитан запланировал заранее, Фриц привез Баташова в имение барона.

На пороге замка его встретил Герберт, который вышел навстречу, ведя под ручку очаровательную Эльзу.

– Прошу прощения за то, что ушел по-английски, ничего вам не сказав. Но вы были так увлечены спором с генералом о преимуществе русских авиаторов над германскими, что я посчитал верхом бестактности вас прерывать. Кроме того, у меня были веские причины: фройляйн Эльза устала от всей этой официальной шумихи и попросила меня увезти ее подальше от моря.

– Вижу, уединение пошло вам на пользу, фройляйн, вы выглядите еще привлекательней и прекрасней, чем утром, – сделал комплимент Баташов.

Заметив, как от этих слов в глазах девушки засветились огоньки, а на губах появилась пленительная улыбка, Герберт, лукаво взглянув на своего друга, с деланой угрозой в голосе промолвил:

– Я ни в коем случае не потерплю соперника! Если вы не поклянетесь мне, что больше не будите строить глазки и говорить комплименты моей избраннице, имя которой принесло нам победу, то я просто вызову вас на дуэль.

– Клянусь, что больше никогда не посмотрю в сторону Эльзы, – улыбнулся Баташов, – ибо уже обременен супругой и детьми.

Женщина, капризно сморщив губки, запротестовала:

– Господа, господа! Это же диктатура какая-то получается. Вы, Герберт, хотите запереть меня в своем замке и не будете никому показывать?

– Да, душа моя! Ибо я диктатор и не хочу, чтобы друг сбежал с вами, так, как это случилось десять лет назад.

Увидев, что после этих слов лицо барона омрачилось грустными воспоминаниями, Эльза, ласково промолвила:

– Не бойся, дорогой мой капитан, я никуда не сбегу! Как говорят русские: «От добра добра не ищут».

После этого наполовину шутливого, наполовину серьезного разговора, Баташов был предоставлен сам себе, потому что все свободное от службы время влюбленный Герберт проводил с фройляйн Эльзей. Это было на руку разведчику, тем более что в его полном распоряжении был не только замок с довольно обширной библиотекой, но и автомобиль с водителем. И Баташов не терял времени даром: он объездил почти все верфи и доки, где строили военные корабли и подводные лодки, интересуясь там не только новой техникой, но и технологиями производства. Частенько обедал в портовых тавернах, где после службы проводили время морские офицеры, которые любили разглагольствовать о преимуществах и недостатках своих кораблей.

Подходила к концу неделя пребывания Баташова в Киле. Верный своим правилам, никогда ничего не записывать, а составлять дневник наблюдений в уме, он, уединившись в своей комнате, старался разложить в голове по полочкам всю информацию, которую получил из разговоров с германскими офицерами, из наблюдений будучи на военных кораблях и верфях и из того, что смог прочитать в военно-морских справочниках из библиотеки корветтенкапитана. Выходила довольно опасная для России картина. Программа полного переоснащения германского флота, рассчитанная до 1917 года, осуществлялась в отличие от флота российского полным ходом. За несколько последних лет в строй Военно-морского флота Германии были введены десятки новейших эсминцев и подводных лодок. Такой флот явно будет нужен Германии не для обороны, а для нападения…

Негромкий стук в дверь неожиданно прервал размышления Баташова.

«Кто бы это мог быть? – подумал он. – На барона не похоже… После службы он последнее время, как правило, встречается с Эльзой, которая остановилась в „Централь-Отеле“, и возвращается лишь поздней ночью. Слугам же я приказал, чтобы не беспокоили…»

Постучали громче.

– Войдите! – сказал Баташов, направляясь