его службы в Варшавском военном округе, поставлял самые ценные сведения о противнике. В частности, и предотвращение взрыва мостов через Вислу стало возможным после его своевременного предупреждения. Вот и теперь контрразведчик ожидал от него значительного сообщения, иначе он бы не стал требовать срочной встречи, а передал бы информацию по обычному каналу…

Несколько раз незаметно для окружающих Баташов глянул назад и, не заметив ничего подозрительного, прошел через парадный вход отеля «Петербург» во внутренний дворик, который в этот солнечный день кишел самой разнообразной публикой. В основном там были морские офицеры и сухопутные из крепости, непременно в парадных мундирах, а также немногочисленные фронтовики, которые выделялись своей видавшей виды полевой формой. Отдельной шумной кучкой толпились у буфета корреспонденты, обсуждающие последние новости и в перерывах между тостами что-то записывающие в толстенные блокноты. Между мужчинами во всей своей красе крутились «военные невесты» – молодые дамы в сопровождении пожилых матрон, несколько хорошо известных среди фронтовиков величественных и очаровательных куртизанок, окруженных свитой льстецов и поклонников, ближе к выходу ютились женственные отпрыски местной аристократии и сестры милосердия в белоснежных одеяниях. Типичная обстановка отеля военного времени. Среди этой суматохи самые разные люди (в том числе и агенты) могли встречаться друг с другом, не возбуждая особого любопытства.

Все столики были заняты, кроме одного, стоящего в глубине двора, на мансарде, сплошь увитой распускающимися листьями плюща. К нему Баташов и направился.

К нему сразу же подошла официантка – среднего роста, статная женщина, белое, нежное и румяное лицо ее обрамляли пышные, волнистые волосы иссиня-черного цвета. Кожа под лучиками ее тонких, но пушистых бровей, слегка розовела, точно так же, как и края ладони, которыми она протянула меню.

– Я рада приветствовать вас в нашем заведении, – грудным, завораживающим голосом промолвила женщина. – Что будете заказывать?

Баташов мельком взглянул на меню и сразу же перевел взгляд на официантку, любуясь ею. Ее чуть розоватыми, упругими щеками, темно-карими, постоянно меняющими цвет глазами и выпуклыми, прекрасно изогнутыми губами, в которых заключалось главное очарование лица. Смутившись от пристального взгляда, женщина переспросила еще раз:

– Что будете заказывать?

Словно очнувшись от ее колдовского взгляда, Баташов улыбнулся и, положив меню на стол, бодро ответил:

– Как обычно!

Через несколько минут на столе уже стояла бутылка «Шустовского» с этикеткой «Сидр», малосольная семга, паюсная икра и тонко нарезанное финское салями. В прифронтовой полосе свирепствовал «сухой закон», и потому рестораторы изощрялись, как могли. А прикормленная полиция смотрела на это сквозь пальцы.

Чуть наполнив бокал коньяком, Баташов с огромным удовольствием выпил ароматную, резкую и чуть терпкую влагу, и тут же налил еще. Только после этого принялся за закуску. Вскоре официантка принесла аппетитно пахнущую кулебяку, ароматные щи и любимое его жаркое – индейку с трюфелями.

Пообедав, Баташов искренне поблагодарил официантку, расплатился с ней, оставив полтинник на чай, и сразу же направился обратно на Купеческую, чтобы к назначенному времени накрыть в квартире стол побогаче. В парадной доходного дома в ожидании заказов жильцов всегда сновали два-три посыльных. Подозвав одного из них, он написал на листке свой продуктовый заказ и, сунув в руки мальцу десять рублей, отправил в ближайший отель. К вечеру стол на конспиративной квартире был накрыт не хуже, чем в ресторане.

В ожидании агента Баташов присел на диван и, увлеченный внезапно нахлынувшими воспоминаниями, начал перебирать в памяти недолгие встречи с этим необычным и ценным агентом…

3

Началось все с «царской охоты» в имении императора Скерневицы, на которую был приглашен кайзер Вильгельм. В те времена в ближайших к Варшаве лесах еще водились в изобилии зубры, олени, кабаны и другая белее мелкая дичь. Государь и его гости разместились в мрачном и скучном деревянном дворце Спале – император с семьей на втором этаже, а сиятельный гость со своими приближенными на первом. Свитские офицеры – в охотничьем домике, стоящем поблизости.

Баташов, занимаясь разведывательной деятельностью в штабе Варшавского военного округа, по протоколу был представлен немцам, как секретарь генерал-губернатора Скалона, который присоединился к царской свите лишь перед самой охотой на оленей. И здесь, как никогда, пригодилась кавалерийская выучка. Баташов, заметив, что лошадь германского морского офицера из свиты кайзера неожиданно понесла, поскакал вслед за ним, легко преодолевая буреломы и густые заросли. Настигнув коня, он схватил под уздцы и сразу остановил его. От внезапной остановки немец, из последних сил державшийся за луку седла, мешком свалился на землю, но тут же вскочил на ноги и, расправив продранный во многих местах китель, словно ничего и не случилось, бодро, с небольшим прусским акцентом, произнес по-русски:

– Честь имею представиться, корветтенкапитен барон фон Краузе из свиты императора великой Германии.

– Иванов, секретарь варшавского генерал-губернатора из свиты императора великой России, – в свою очередь, представился Баташов, ловко соскочив с коня.

– Господин Иванов, я искренне вам признателен за ваш смелый, я бы сказал, героический поступок, – несколько надменно произнес капитан, – но я не привык быть в долгу. За то, что вы спасли мне жизнь, я ничего не пожалею.

Он снял с пальца золотое кольцо с довольно крупным голубым камнем и протянул его своему спасителю.

– В знак моей искренней благодарности разрешите преподнести вам это кольцо с аквамарином, который, по поверью морских офицеров, обладает магическими свойствами, символизируя дружбу и верность.

– Извините, господин корветтенкапитан, но по долгу службы я не могу принять от вас этот драгоценный подарок, – категорически отказался Баташов.

– Но у нас в Германии принято вознаграждать… Вы же рисковали жизнью, спасая меня…

– А у нас в России в подобных случаях принято непременно спасать любого попавшего в беду, и в мыслях не допуская получения какого-то вознаграждения.

Немец сконфуженно сунул кольцо в карман и миролюбиво промолвил:

– Но если вы и сейчас откажете мне, то я обижусь на вас на всю жизнь.

– Если все будет в рамках порядочности и чести, то я с радостью приму ваше предложение.

– Я предлагаю вам крепкую мужскую дружбу!

– Вот от этого я не откажусь, а почту за честь.

И они, некоторое время назад еще совсем чужие друг для друга люди, после крепкого рукопожатия обнялись и трижды, по-русски расцеловались, совсем как братья, после долгой разлуки.

– Наутро кайзер распорядился приготовиться к отъезду в Кенигсберг, так что мы не сможем закрепить наш союз дружеской попойкой, – с явным сожалением в голосе промолвил фон Краузе, – и я, чтобы продолжить наше знакомство, приглашаю вас, господин Иванов, на Кильскую регату. Я намерен принять в ней участие на своей небольшой яхте и, если вы согласны, могу взять