— Правда? Ах, неудивительно, что у него не было приёмов в это время, — Кочин изобразил невинность с обольстительной улыбкой. — Кажется, у вас не возникло проблем.

Она стиснула челюсть.

— В любом случае, — продолжил он, — я выполнил твою просьбу о литературе.

Кочин снял с плеча сумку, расстегнул её на столе и пододвинул к ней. Нхика с опаской посмотрела на неё, пытаясь понять, искренен он или пытается обмануть. Кивок побудил её принять подарок, и когда она открыла сумку, то обнаружила внутри три книги — их названия указывали на то, что это были вводные книги по биологии, даже не по анатомии. Те самые, которые предназначены для обучения детей.

Он язвительно улыбнулся. — Я подумал, что тебе стоит начать с основ.

Его оскорбления раньше никогда не ранили её, но это — на фоне растущего чувства поражения, бессмысленности её целительства сердца — задело что-то хрупкое. Глаза наполнились слезами, и она с трудом сдержала их, её пальцы крепко сжали сумку.

— Спасибо, — сказала она сквозь стиснутые зубы, свирепо глядя на него.

Нхика повернулась, не желая давать ему удовлетворение от того, что он ранил её. Прежде чем он успел сказать ещё хоть слово, она прошла мимо него к двери.

Когда они покинули медицинский центр, Трин подошёл ближе к ней. — Что он тебе дал?

— Ничего.

— Ты… в порядке? — Он посмотрел на неё с опаской, словно боялся потревожить тигра.

— В порядке.

Трин сглотнул. — Ты хочешь… поговорить об этом?

— Нет.

Уважая её просьбу о тишине, Трин прекратил разговор на оставшуюся часть их пути обратно в поместье Конгми. Как только Нхика добралась до своей комнаты, она выбросила книги в мусорное ведро.

Глава 12

На следующее утро Нхика проснулась от шума за окном, грохота из сада. Сонная, она откинула волосы назад и пошла выяснить, что происходит, увидев на дороге припаркованный грузовик, полный гостей.

Она прищурилась, моргая, пытаясь избавиться от сонливости. Это были не гости; это были автоматоны, выстроенные в сидячих позах в задней части грузовика. Двери открылись, и вместо работников, которых Нхика ожидала увидеть выходящими из грузовика, из водительского сиденья вышел Кочин.

Нхика нахмурилась, её глаза сузились. После их встречи в медицинском центре она могла бы прожить всю жизнь, не видя его снова. Она наблюдала, как он обошёл машину и вошёл в солярий, размышляя, знал ли он, что она всё ещё здесь, у Конгми. Как будто отвечая на её вопрос, взгляд Кочина обежал верхние этажи поместья, и Нхика отступила от окна, размышляя, заметил ли он её.

Скрип паркетного пола за дверью её комнаты отвлёк её внимание от сада. Надев простую одежду, Нхика вышла из комнаты и обнаружила, что дверь в комнату Хендона была широко открыта. Она тихо пересекла коридор и, как в первый раз, нашла доктора Санто, сидящего у кровати Хендона. На этот раз он был один, и прикладывал стетоскоп под расстёгнутый воротник рубашки Хендона.

Доктор Санто улыбнулся ей, заметив её. — Доброе утро, мисс Суон.

— Доктор Санто, — поприветствовала она, чувствуя себя более спокойно, когда рядом не было Трина, который разбирал бы каждое её слово. Теперь, чувствуя себя комфортно в комнате Хендона, она села на стул напротив и наблюдала за работой доктора Санто.

— Рад видеть, что вы всё ещё в городе, — сказал он, перемещая мембрану стетоскопа по груди Хендона. — Вы нашли то, что искали в моей библиотеке?

— Да, — солгала она, её настроение ухудшилось от мысли о книгах Кочина. — У вас очень информативная коллекция.

— Напомните, какое у вас медицинское образование?

— Я недолго училась в Жалоне, — сказала она, опустив часть своей ложной биографии, где она бросила учёбу. Это не должно было иметь значения, но она не хотела, чтобы доктор Санто думал о ней хуже. — Вы сегодня не в офисе?

— Домашние визиты, — пояснил доктор Санто. — Это дает мне повод заглянуть в гости. Брат и сестра считают себя взрослыми, но они никогда не будут слишком взрослыми для своего дяди Шона.

— Они вам платят? — Нхика подняла бровь, гадая, чьё время они считают более ценным — его или её. У неё было ощущение, что она знает ответ.

Он махнул рукой. — Они пытались, но я не могу брать с них деньги за это. Все равно я ничего не могу сделать для Хендона. Кроме того, те, кто был ближе всего к Квану, всегда служили ему из любви, а не за деньги.

Нхика наблюдала за ним, ожидая, что он осознает противоречие — что не все были ему верны. Не в конце, по крайней мере. Когда он этого не сделал, она сказала:

— Вы знаете о подозрениях брата и сестры, не так ли?

Он посмотрел на неё с новым интересом. — О их отце?

Нхика кивнула. — Вы им верите?

После паузы он отошёл от Хендона и вытащил наушники стетоскопа из ушей. Его слова были медленными, но продуманными. — Я человек науки. Я стараюсь дождаться доказательств, прежде чем делать какие-либо выводы, и должен сказать, что доказательств было не так уж много, — сказал он, повторяя некоторые из её мыслей. — Но я верю в силу убеждений брата и сестры. Если бы я мог исцелить Хендона для них, дать им душевное спокойствие, так или иначе, я бы это сделал.

Нхика задумчиво наблюдала за доктором Санто, пока тот возвращался к своему осмотру: измерял пульс, проверял кровяное давление. Хотя она узнала многие базовые медицинские процедуры из украденных учебников, она никогда не задумывалась о том, как они соотносятся с целительством сердца и в чем от него отличаются. Всё это было тем же самым исцелением, только с использованием другого набора инструментов.

В этот момент он так сильно напомнил Нхике её собственную бабушку, исцеляющую с той же тщательностью и эмпатией. В груди разрослась боль, за которой последовала зависть, потому что у брата и сестры было то, что она потеряла, и они даже не осознавали этого. — Вы, должно быть, очень любите их.

— Мими и Андао, как собственных детей. А Трина я знаю с той ночи, когда он попытался ограбить этот дом.

— Трин что?

Доктор Санто громко рассмеялся её удивлению. — Вы не знали? Кван практически усыновил Трина забрав с улицы. Мальчик попытался ограбить дом, и Кван оплатил его обучение. Но, полагаю, трудно было бы не сделать этого, учитывая, как Трин и Андао сблизились.

Трин? Ограбить дом? Она не могла представить, чтобы он украл хоть что-то, даже поцелуй. Но если это было правдой, и мистер