– Не совсем. Просто мне бы не повредило наличие такого партнера, как сэр Джеймс. Может, Индией сейчас и правят индийцы, инспектор, но белое лицо все еще чего-то стоит.

Элизабет Кэмпбелл мягко рассмеялась – к неудовольствию Персис.

– Я, например, считаю, что чем больше белые смешиваются с местным населением, тем лучше, – сказала девушка, проводя кончиком длинного пальца по бокалу с шампанским.

Кэмпбелл бросил на нее такой взгляд, от которого скисло бы молоко. Мысли Персис снова вернулись к истории индийского инженера, которого шотландец, по слухам, убил недалеко от Дели и у которого, возможно, был роман с его дочерью.

В голове у Персис все перемешалось. Говорил ли Шанкар правду? Зачем сэру Джеймсу понадобилось инвестировать в клуб? И как он мог себе это позволить? Ведь предположительно он был банкротом. Но, по крайней мере, это объясняло, зачем он хранил у себя статью об открытии «Гульмохара».

Эта мысль беспокоила Персис. Хэрриот выполнял серьезное задание – расследовал совершенные в прошлом преступления. И у него наверняка были дела поважнее, чем вложение денег в ночной клуб.

Возможно, он строил далеко идущие планы на то время, когда расследование закончится. У него были дела за границей; возможно, он хотел расширить свою империю в Индии – стране, которую хорошо знал. Люди на каждом углу говорили о бесконечных возможностях, которые открывала независимость. Почему бы этими возможностями не воспользоваться англичанину?

Персис повернулась к Кэмпбеллу.

– Вы тоже инвестируете в «Гульмохар»?

– Нет, – сказал Кэмпбелл – пожалуй, слишком резко. – Управление клубом меня не интересует. Шанкар хочет заняться строительным бизнесом. На севере у него есть связи, которые могли бы мне пригодиться. Вот, собственно, и все.

– Старая иерархия порушена, – пояснил Шанкар. – Взгляните вон на того парня.

И он махнул бокалом в сторону соседнего столика. Персис повернулась туда и увидела стройного моложавого индийца в смокинге. Он смеялся чему-то с компанией приятелей.

– Он возглавляет новое подразделение «Годреджа», которое производит урны для голосования на первых общих выборах в независимой Индии. А два года назад он был младшим помощником англичанина, который по уму и в подметки ему не годился. Независимость привлекла к нам всеобщее внимание. Одни потонут, другие выплывут. Но, по крайней мере, все это люди сделают сами.

– Множество людей погибло, чтобы достичь этой независимости, – заметила Персис.

– Но ведь за свободу всегда приходится платить.

– Скажите это тем, кого убили их же соотечественники. Сомневаюсь, что кто-то планировал вносить в законопроект о независимости пункт о погибших из-за Раздела.

Шанкар замер. На мгновение в глубине его глаз мелькнуло что-то темное и призрачное. А потом он улыбнулся, и Персис подумала, что ей померещилось.

– Вы умная женщина, инспектор. Раздел был побочным продуктом корыстных интересов.

– Ну теперь-то эти мусульмане получат по шее, – встрял Ачарья. – Я слышал, в их «Земле чистых», в этом Пак-и-стане, просто ужасные условия.

– Вам могут возразить, что так живут многие мусульмане в Индии, – Персис ощетинилась: вероятно, причиной было ощущение невежества и бездумной пристрастности. – Мы оказали им не слишком радушный прием.

– Прием! – с отвращением фыркнул Ачарья. – Неблагодарные провокаторы. Моя бы воля – я бы собрал их всех и переправил за границу. Пускай живут в своей вонючей новой стране и оставят Индию настоящим патриотам.

– То есть индусам?

– То есть тем, кто не отвернулся от родины, – и он ударил кулаком по колену. – По-моему, первым делом Неру должен был конфисковать собственность каждого богатого мусульманина. Пообрывать им хвосты и смотреть, как они удирают в свой Пакистан.

– В таком случае просто замечательно, что у Пандита Неру больше здравого смысла, чем у вас.

За их спинами загремела музыка.

– Фокстрот! – оживилась Элизабет. Поднявшись на ноги, она протянула руку Блэкфинчу. – Не согласитесь потанцевать?

Блэкфинч, который в это время пытался оттереть винное пятно на своей рубашке, залился краской.

– О, нет. Боюсь, я не танцую.

– Ничего страшного. Просто следуйте за мной, – она схватила протестующего Блэкфинча за руку, подняла с места и потащила за собой на танцпол.

Персис глядела им вслед, чувствуя себя так, словно ей под ребра вонзился осколок.

– Милая парочка, – кисло прокомментировал Ачарья.

– А разве нет? – спросила Минакши, поднося к губам бокал с вином.

Персис ничего не сказала. Какое ей дело до того, что Блэкфинч выставил себя дураком?

Она смотрела, как англичанин захлопал глазами, очутившись среди огней и музыки, а затем медленно начал двигаться – неуклюже и не в такт, как будто у него случился приступ. Элизабет вскрикнула, когда он наступил ей на ногу. Блэкфинч попятился назад, рассыпаясь в извинениях, и тут же врезался в поглощенную танцем индийскую пару. Эта пара зацепила другую, и все четверо растянулись на полу, запутавшись друг у друга в конечностях.

– Боже всемогущий, – проворчал Кэмпбелл. – Да у него, похоже, ног не две, а сорок, и все левые.

– Не всем же быть искусными танцорами, – улыбнулась Минакши Рай. – Уверена, что у мистера Блэкфинча полно других талантов.

Персис понаблюдала за тем, как незадачливый англичанин наклоняется помочь упавшим, и повернулась к Кэмпбеллу.

– Раз уж вы здесь, могу я задать вам вопрос? Мне сказали, что вы с сэром Джеймсом недавно поссорились.

Кэмпбелл побагровел.

– Кто вам это сказал?

– Неважно. Это правда?

– Полнейшая чушь. У нас с Джеймсом были разногласия, но мы никогда не ссорились. Мы дружили двадцать лет.

– Тогда почему он не явился на вашу встречу в то утро?

– Я уже сказал: он был человек занятой. Вот и все.

Персис отметила про себя, что он явно нервничает.

– Кроме того, насколько я поняла, на том балу вы также поссорились со своей дочерью.

Ответом был еще один хмурый взгляд.

– Слишком много внимания сплетням, инспектор.

– Значит, вы не ссорились с Элизабет?

– Нет, не ссорился.

Он вперил в нее пристальный взгляд, и она переключилась на Шанкара.

– Вы родом из Бомбея?

– Нет, – улыбнулся он. – Я переехал сюда несколько лет назад, как только улеглась пыль после Раздела. Мое родовое гнездо находится на севере, в штате Дели.

– У вас там семья?

– Уже нет. Моих родителей не стало, когда я был моложе. Я был у них единственным ребенком, – сказал он и снова улыбнулся.

– А как вы… пришли к этому? – она обвела руками клуб.

– Что вы имеете в виду?

– Как вы решили купить этот клуб?

Шанкар ухмыльнулся, обнажая идеальные белые зубы.

– Тратил наследство. У моей семьи были большие земельные владения. Я почувствовал, какое мне грозит будущее – я имею в виду планы Неру на заминдаров, – и решил продать дом и переехать в город мечты. Затем я стал инвестировать в различные предприятия. В том числе в этот клуб.