Шрифт:
Закладка:
«Так что летит твое алиби к свиньям собачьим, дружок! — думал Андрей, снова и снова просматривая фотографии. На всех фото — и до, и после — Денис выглядел таким обаятельным и беззаботным! Это ж какие нервы надо иметь…»
От размышлений его оторвал телефонный звонок.
— Да, Вадик? Есть информация? Отлично! Иду. Вот прямо на крыльях лечу…
— Ну, что скажешь? — спросил Андрей, опускаясь на стул перед большим монитором.
— Скажу, что ты в цвет попал! — радостно отозвался Вадик. — Вот смотри. — На экране появилось изображение полноватого лысеющего мужчины с каким-то растерянным взглядом — Шустов Игорь Алексеевич, 35 лет, действительно числится на Пивзаводе в должности арт-директора. Родился в Воронеже, приехал в Москву пятнадцать лет назад, окончил Институт культуры, не женат. Ну, это понятно — он действительно из этих… нетрадиционных! Переписку я у него нашел интересную…
— Я понял, не надо подробностей, — поморщился Андрей, — и поаккуратнее как-то со взломом личных аккаунтов…
— Да он, собственно, особо и не скрывается, — хмыкнул Вадик, и философски добавил: — Люди вообще странные существа. В соцсетях про себя такое пишут, что на допросе под пытками не скажут!
— Но-но! — осадил его Андрей. — Ты так не шути! У нас тут не гестапо.
— Ладно-ладно… — Вадик прикрыл рот ладонью, — не буду… В общем, смотри — машина у него действительно имеется, вот — темно-серая «дэу-нексия» 2010 года выпуска. Так себе машинка, надо сказать… Но для нас это не важно! А важно, что эта самая «нексия» 28-го числа четыре раза засветилась на камерах дорожного наблюдения здесь и здесь, — Вадик вывел на экран карту, — в промежутке с четырнадцати до шестнадцати тридцати! И если восстановить его маршрут, то мы можем с высокой степенью вероятности утверждать, что он мотался в Камышево и обратно.
— О как! — удивился Новиков. — Ну спасибо, дорогой! Красивая картинка получилась, убедительная!
— И это еще не все! Я проверил созвоны со Стародубцевым. Есть! И как раз 28-го числа. Ну, и как вишенка на торте…
Вадик повозился с мышкой и вывел на экран какие-то платежки.
— Вот смотри. В прошлом году Шустов взял квартиру в ипотеку, студию в новостройке, в Ново-Братцеве. Там таких человейников огромных понастроили… И квартиры есть чуть больше собачьей будки — вот у него как раз такой вариант. До этого жил по съемным. Но с деньгами у него не очень, платежи просрочены уже три месяца. И вдруг, как раз 29 сентября он заплатил все с процентами!
— Да, действительно… — протянул Андрей, — будь добр, распечатай мне все это, пожалуйста! И посмотри, где он сейчас, ну, в смысле его телефон где локализуется?
— Сделаем! — Вадик понимающе кивнул, пару минут поколдовал над клавиатурой и объявил: — Та-ак… Судя по всему, он как раз сейчас на работе! То есть на Пивзаводе.
— Отлично! — Андрей достал телефон, выбрал номер из списка и нажал на вызов: — Свирин? Где ты там ходишь? Обедаешь? Молодец… Бросай это дело и дуй сюда! На задержание поедем. Да, настоящее! Учись, стажер.
Глава 18
В то утро Лена проснулась с головной болью и противной слабостью во всем теле. Неизвестно, что было тому причиной — то ли неудобная подушка, то ли бокал красного вина, неосмотрительно выпитый вчера за ужином в пиццерии…
А вернее всего, сон, что приснился ночью.
Вспомнив о нем, Лена зажмурилась и потрясла головой. Ей приснилась покойная Мария Завьялова (то есть во сне — вполне себе живая). Она пыталась что-то сказать, но Лена ее не слышала — Марию от нее отделяло толстое стекло вроде тех, что бывают в витринах магазинов. Лена видела лицо женщины, искаженное страданием, видела слезы, текущие по ее щекам, видела, как шевелятся ее губы, но понять ничего не могла. К тому же Алекс суетился у Лены под ногами, метался от нее к бывшей хозяйке и обратно, возбужденно мяукая, словно тоже хотел донести что-то важное — и не мог. Потом стекло стало мутнеть, Марию было видно все хуже и хуже, она словно уходила в темноту, растворялась в ней… Последнее, что увидела Лена, — ее лицо, застывшее в безмолвном крике.
«Привидится же такое! — думала Лена, умываясь в ванной. — Нет, все-таки не надо было пить вино…»
Вспомнив вчерашний вечер, она невольно улыбнулась. Кто бы мог подумать, что мужчина — особенно такой, как Андрей, с его специфической работой — может быть таким милым, заботливым, предупредительным… Вчера в пиццерии он уговорил ее попробовать какое-то особенное итальянское вино, а потом сам сел за руль ее «бешеной табуретки» и довез до дома. Бабочки в животе хлопали крыльями, словно венценосные журавли, исполняющие свой брачный танец, и Лена уже поняла: ей не хочется, чтобы Андрей уходил… В конце концов, та самая сакраментальная чашечка кофе была бы вполне благовидным предлогом побыть вместе подольше — ну, а там как пойдет!
Но в то же время Лена и сама не могла бы объяснить, почему история Марии Завьяловой не дает ей покоя ни наяву, ни во сне. Вроде бы все в порядке: и кот жив-здоров, всю ночь мурчал под боком, а теперь бегает рядом, словно собачка, и громко мяукает, требуя свой завтрак; и Света на свободе, а ее малыш не останется сиротой, если мама с папой больше глупостей не наделают… Так почему же сердце не на месте? Почему для нее так важно стало, чтобы убийца этой женщины получил по заслугам, а она сама смогла обрести покой?
Лена была так поглощена этими мыслями, что просыпала кофе и чуть не намазала себе на хлеб к завтраку утиный паштет, предназначенный для Алекса. Только возмущенное мяуканье кота остановило ее. Впрочем, по виду и запаху (да и по цене тоже!) сей продукт не сильно отличался от человеческой еды…
— Ладно-ладно, ешь, — она выложила в мисочку паштет для кота, — и не жадничай!
Машину Лена решила оставить возле дома — не хватало еще в ДТП попасть в таком состоянии! На работе она была задумчива и рассеянна.
