— Да, точно, так и было! — подтвердил Гарик. Лицо его вновь порозовело, приобрело здоровый цвет, и трудно было поверить, что всего несколько минут назад этот человек выглядел просто невменяемым от ужаса.

— Замечательно… — Андрей быстро записывал, — в котором часу это было?

Шустов задумался и не очень уверенно ответил:

— Где-то около двух… Я точно не помню! А, — спохватился он, — Денис мне еще телефон свой оставил! Поставил на беззвучный и попросил у себя подержать, пока не вернется.

— Понятно… — протянул Андрей.

«Вот ведь хитрый черт! Теперь ясно, почему его телефон все время регистрировался в соте, где находится Пивзавод! Другое дело — как он остался без связи? Может, у него был еще другой телефон? Надо проверить!» — Новиков сделал пометку в блокноте.

— Ему кто-то звонил за это время? — спросил он, впрочем, без особой надежды.

— Нет. — Шустов покачал головой с явным сожалением. Видно было, что сейчас он готов сдать кого угодно, лишь бы купить себе свободу. А это уже опасно — начнет выдумывать, чего доброго, и разбирайся потом, где правда, а где ложь!

— Что было дальше?

— Ничего… — пожал плечами Шустов, — вернулся, отдал ключи, сказал спасибо, и все.

— И расплатился, — напомнил Андрей, — кстати, как именно он это сделал? Наличными или на карту скинул?

— Наличными!

«Вот это плохо… — думал Андрей, быстро заполняя протокол, — плохо, потому что недоказуемо. Перевод всегда оставляет следы, а наличные — ищи-свищи теперь…»

— И это все? — деловито осведомился он. — Больше вам нечего сообщить следствию?

— Н-нечего, — грустно развел руками Шустов.

— Тогда подпишите ваши показания… Нет, на каждой странице! Еще подписку о невыезде… И можете быть свободны.

Шустов размашисто подмахнул все бумаги и, словно не веря своему счастью, опрометью выбежал из кабинета.

Новиков обернулся к стажеру:

— А нам с тобой, Свирин, похоже, пора пообщаться с гражданином Стародубцевым! Что сидишь? Собирайся, поехали!

Андрей нарочно взял с собой опергруппу на задержание, хотя никакой особенной нужды в этом не было — не бандита ведь брать ехали, не террориста. Скорее, он сделал это, чтобы продемонстрировать: все, шутки кончились!

Поначалу Денис вел себя спокойно, даже самоуверенно. Но когда на запястьях щелкнули наручники, он вдруг изменился в лице, побледнел, и кадык судорожно заходил на шее вверх-вниз.

Однако он довольно быстро сумел взять себя в руки и, сидя в кабинете Новикова, вальяжно развалился на стуле и смотрел все так же весело и чуть нагловато, будто почтил его своим визитом, снизойдя к долгим и настойчивым просьбам.

Новиков не торопился начать разговор — вдумчиво, не торопясь, заполнял бумаги, изредка бросая взгляд на Дениса, пока, наконец, тому не надоело ждать и он не решился нарушить молчание.

— И почему я здесь? — осведомился он. — Неужели нельзя было повестку прислать или хоть позвонить? Я вроде бы не уклонялся от визитов на допросы… Зачем это шоу?

Новиков поднял голову от своих бумаг и терпеливо объяснил:

— В деле обнаружились новые обстоятельства.

— Можно узнать, какие именно? — Денис все еще старался говорить непринужденно, и легкая ироническая полуулыбка не сходила с его красиво очерченных губ, но Андрей видел, что он слегка занервничал.

— Ну, к примеру, на коробке, в которой нашли кота вашей покойной супруги, обнаружена ваша кровь и ваши отпечатки пальцев. Как вы можете объяснить этот факт?

Денис слегка расслабился — по крайней мере, внешне.

— И в чем же меня обвиняют? — хмыкнул он. — В жестоком обращении с животными?

— Ну, эту статью Уголовного кодекса тоже никто не отменял… Хотя срок, скорее всего, вам не грозит.

— Спасибо, успокоили! — Денис улыбнулся, но в глазах его уже поселилась тревога.

— В российском законодательстве действует принцип поглощения менее строгого наказания более строгим, — довольно миролюбиво пояснил Новиков, — а вы обвиняетесь в убийстве.

— Я никого не убивал! — четко, почти по слогам отчеканил Денис. И как ни странно, на миг у Андрея появилось совершенно абсурдное ощущение, что он говорит правду.

Но лишь на миг.

— Факты свидетельствуют о другом, — флегматично отозвался Новиков.

— Какие факты? — Денис начал терять самообладание, он почти кричал. — У меня алиби! Когда убили мою жену, я был совершенно в другом месте! И кажется, предоставил вам самые исчерпывающие доказательства!

Новиков наблюдал за ним, откинувшись на спинку кресла и скрестив руки на груди. «Вот и поплыл красавчик! — думал он. — Еще немного, и расколется… И даже если нет — все равно, улик вполне достаточно».

— Да не такие уж исчерпывающие, как выяснилось. Вот смотрите, — он разложил бумаги, — на фотографиях, которые вы любезно предоставили, обозначено время. И нет ни одной, которая была бы сделана в промежутке от четырнадцати часов до шестнадцати тридцати! Не кажется ли вам это несколько странным?

— Это ничего не доказывает! — Денис аж задохнулся от возмущения. — Неужели с этим вы собираетесь идти в суд? Я был на Пивзаводе все это время! Там камера на входе, у вас же есть запись.

— Совершенно верно, — покладисто согласился Новиков, — камера над парадным входом зафиксировала, как вы уходили и приходили. А если присмотреться внимательнее, можно заметить много интересного — например, то, что приехали вы в одной рубашке, а уехали в другой! К тому же этот пластырь на руке… Но на Пивзаводе есть еще и черный ход, для служебного, так сказать, пользования, и там камер нет. Здание можно покинуть незаметно!

— Ну и что! Я даже не знал про черный ход! Меня видели люди, полно свидетелей…

— Да, действительно! — подтвердил Андрей. — О свидетелях стоит поговорить отдельно. Вот, к примеру, Игорь Шустов, арт-директор на Пивзаводе. Обычно его называют Гариком… Знаком вам этот гражданин?

При одном упоминании Шустова Денис мигом изменился в лице — теперь оно выглядело безжизненной маской. А Новиков продолжал — размеренно и неумолимо:

— Судя по показаниям Игоря Шустова, вы попросили на время его машину, незаметно покинули здание Пивзавода через черный ход и так же незаметно вернулись. Автомобиль засветился на