— Знаешь, — она не сдержала улыбки, — ты тоже совершенно очарователен, когда не знаешь, что ответить.

Он выразительно, с подчёркнутым трагизмом вздохнул, опустив пальцы на клавиши инструмента.

— Ты готова?

— Нет. Но когда тебя это останавливало?

Эрик улыбнулся и приступил к занятию.

И, если он в этот раз был «помягче», то Изабель боялась представить, как он вёл бы себя, будучи строгим. Девушка думала, что хотя бы сегодня могла расслабиться и петь более свободно, развязно, но Призрак Оперы остро реагировал на каждую фальшивую ноту. Сначала Изабель отшучивалась, потом ворчала и обижалась, потом начала злиться, но Эрик был непреклонен. Он скорее довёл бы её до слёз, чем позволил бы ей звучать неправильно.

— Кошки в марте звучат мелодичнее, — вынес вердикт мужчина, разминая уставшие после длительной игры пальцы. — Изабель, в музыке — в МОЕЙ музыке, — халтура неприемлема.

— Было бы проще, если бы ты сразу сказал, чего от меня хочешь.

— Было бы ещё проще, не обленись ты на своём режиссёрском кресле.

У Изабель перехватило дыхание.

— Ты сам хоть раз пробовал работать с десятками людей, у которых такой же заносчивый характер?

— Я работал, — процедил он, поднявшись. — И не с подчинёнными, а с конкурентами.

— Чего же ты не заставил их тебя слушаться? Ой, ты ведь не режиссёр…

— Ведьма, — Эрик едва не срывался на рык. — Так молода, а сварливее любой мегеры.

— Маньяк!

— Стерва!

— Пижон!

— Тварь!

— Ах я тварь?! — взвилась Изабель. — Сволочь! Идиот! Лицемер!

Она дышала тяжело, и с каждым словом тыкала пальцем в грудь Эрика, будто желая высечь ногтем каждую букву на его сердце. Мужчина не меньше кипел от вспышки гнева.

Они сверлили друг друга пылающими взглядами. Удивительно, как им обоим, оскорблённым в своих чувствах, удавалось избежать рукоприкладства.

Изабель не знала, кто первым подался навстречу — он или она. Да и это было не так уж важно. Гораздо важнее, что спустя мгновение после ссоры они вцепились друг в друга, а губы, что с таким пылом сыпали ругательствами, столкнулись в голодном поцелуе. Эрик не удержал равновесия. Едва не свалившись со скамейки, он схватился за клавиатуру фортепиано и заставил инструмент жалобно застонать.

— Ах, — выдохнула Изабель, оборвав поцелуй. — Эрик… я не договорила.

— Не отвлекайся.

С этими словами он надавил ей на затылок, зарылся пальцами в волосы, крепко впиваясь в губы. Изабель ответила на поцелуй, мгновенно забыв и об оскорблениях, и об обидах.

Сколько ещё она была готова простить этому мужчине?

Она вновь отстранилась только после того, как заболели губы. Эрик был против, хотя и ему после такой спонтанной ласки требовалась небольшая передышка.

— Ладно, — прохрипел он, проведя рукой по лицу, пытаясь успокоиться. Он нахмурился, не обнаружив на себе маски. — Хватит на сегодня.

Изабель поднялась со скамейки на дрожащих ногах, огляделась. Рукой Эрик задел свои нотные тетради, листы которых теперь были разбросаны по полу.

Какое счастье, что он не задел свечи.

— Но работать с тобой придётся много.

Изабель улыбнулась.

— Так, как секунду назад? Я не против.

Эрик молча смотрел на неё какое-то мгновение, после чего хмыкнул.

— И с каких пор моя испуганная лань стала тигрицей?

Он поднялся, надел маску на лицо. Девушка оправила на себе платье, пригладила взъерошенные волосы. Губы до сих пор горели от жара поцелуя, и Изабель, честно говоря, была не против продолжения.

Но она знала, что в таком случае оба останутся в театре и на ночь, и на день.

А Эрика ей непременно хотелось вызволить из его мрачной тюрьмы.

— Пойдём..?

Мужчина тяжело вздохнул, окинув взглядом своё жилище.

— Запомни, Изабель. Ты ещё об этом пожалеешь.

Девушка с довольной улыбкой наблюдала за ним. Собираясь к ней на выходные, Призрак Оперы аккуратно складывал одежду и оставлял её на одном из кресел.

— Жалею каждый день, — подойдя, она отобрала у него тонкую рубашку и аккуратно сложила, не глядя на вещь, — как и обещала.

Он закатил глаза и достал из гардероба чемодан. Изабель ожидала, что он будет пустым, но, выглянув из-за плеча Эрика, увидела в нём хирургические принадлежности, медицинские препараты, шприцы. Это была явно не аптечка, да и не похоже, чтобы этим набором можно было вылечить мигрень или простуду.

— Поразительно, — вздохнул он, — я слышу гул твоих вопросов, хотя ты ни проронила ни слова.

— …я уже знаю, что у тебя есть познания в медицине.

— Знаешь, — вздохнув, он выпрямился, сжав в руке скальпель. — Изабель… это не реквизит. И это я использовал не на себе и не в медицинских целях.

Девушка сжала губы в линию, глядя ему в глаза. Мужчина неторопливо подошёл, сжал руку Изабель, раскрыл ладонь.

И задержал скальпель в миллиметре над запястьем девушки.

— У меня много инструментов, но этот мне особенно дорог. Он доказал мне, что по телу моей жены текла обыкновенная, банальная кровь, а не яд, — остриём Призрак Оперы надавил на голубоватую вену на запястье девушки. — Вот тут. Здесь я сделал ей первый надрез. Неглубокий.

Изабель шумно вздохнула, похолодев под пристальным взглядом Призрака. Её сердце дрогнуло, когда острый инструмент легонько скользнул по коже. Посмотрев на свою руку, девушка ожидала увидеть или алые капли, или царапину, или даже неровный фонтан тёмных брызг.

Но ни боли, ни раны не было.

Изабель задрожала.

— После я думал полоснуть её по горлу, — сказав это, Эрик прижал ледяное лезвие к шее девушки. — Но не стал. Это убило бы её. Мёртвые равнодушны к боли, а я желал, чтоб она страдала.

— Что же ты с ней сделал?

Он только хмыкнул в ответ, убрав инструмент.

— Пойдём. Ты сама всё увидишь и всё узнаешь.

Глава 17

Приём посетителей в больнице Lariboisière закончился шесть часов назад, и ни персонал, ни кто-либо из пациентов точно не ждал гостей посреди ночи.

Изабель думала, что Эрик подъедет к зданию с чёрного входа, что они, как воры, проникнут внутрь. Но он подъехал к центральным воротам жуткого и строгого строения. Изабель и раньше терпеть не могла больницы, а Lariboisière казался ей чудовищем, открывшим полную острых зубов пасть.

К ним подошёл сонный и не слишком дружелюбный охранник. Эрик опустил стекло. Свою маску он сменил на медицинскую повязку.

— Мсье, вы смотрели на часы?

— Я к Валуа, — зыркнул на него Эрик, коснувшись повязки. — Срочно.

— Мсье…

Охранник замешкался, но Эрик уже вышел из автомобиля, а Изабель — следом за ним.

— Хочешь отказать умирающему в помощи?! — вспылил артист. — У меня