Натянувшееся между нами напряжение внезапно разорвало громкое:

— Обе ко мне в кабинет! Быстро!

Сидя за столом, Одария мрачно оглядывала красную щеку Эрмы и полосы на моей шее.

— Девочки, какого хшета вы устроили?

Тонкие пальцы геллы нервно стучали по гладкой поверхности стола. Запах цветов, прокравшийся через раскрытое окно, расплылся по комнате приторно сладкой волной. От него моя голова словно налилась свинцом и заныла в висках.

Эрма что-то ответила, но я не прислушивалась. Гораздо больше, чем стычка со жрицей, меня беспокоили совсем другие вещи.

— А ты, Селена? Что скажешь в свое оправдание?

Одария испытующе смотрела на меня из-за стола. Высокомерное молчание Эрмы рядом вытесняло из комнаты воздух, оставляя в нем только назойливую сладость.

Я пожала плечами.

Брови Милашки подскочили.

— И это все? Селена! На тебя это совсем не похоже! Извинись перед Эрмой, и чтобы больше такого не было! В противном случае, двери храма будут навсегда закрыты для вас обеих.

Извиняться перед ядовито молчавшей жрицей, не следившей за своим языком, когда это было надо, очень не хотелось. К тому же я еще не знала, как Каэла восприняла ее слова. Может, она и не поняла. Но в любом случае я должна была с ней поговорить.

— Ну, — Одария нетерпеливо топнула. — Девочки, у меня нет времени сидеть тут с вами весь день! Извиняйтесь и расходитесь по комнатам. И чтобы завтра вели себя приветливо друг с другом. Все, я жду.

«Как же мне все надоело…»

— Извини, — выдохнула я.

— Извини, — эхом повторила Эрма, хотя по ее взгляду было похоже, будто она все еще представляла свои пальцы на моей шее.

— Отлично, а теперь возьмите мазь, чтобы краснота быстрее прошла, и идите. Мазать каждые два хора.

Эрма молча взяла со стола баночку и важно покинула кабинет. Помедлив, я отправилась за ней, но сзади раздался оклик.

— Селена, подожди.

Я обернулась.

Гелла деловито раскладывала по столу какие-то листы бумаги.

— Подойди ближе.

Я вздохнула и послушалась.

— Что случилось, Ми… Одария?

— Нужна твоя помощь, — гелла указала на разложенные рисунки. — Вот, посмотри. Узнаёшь что-то из этого?

Прикусив губу, я присмотрелась. Картинки как картинки. Линии резкие, словно художник делал их впопыхах. Какие-то кляксы и точки. Ничего интересного.

— Что это? — со скукой спросила я, пытаясь моргать как можно медленнее, будто голова от этого перестала бы болеть.

— Не отвечай вопросом на вопрос. Говори прямо, есть ли здесь что-то знакомое тебе?

Мой взгляд бесцельно скользил по лежавшим на столе страничкам и не мог ни за что зацепиться. От этого я чувствовала подступавшую злость. Почему всем сегодня от меня что-то надо?

— Вот, — я ткнула в один из листов. — Вот это. Узнаю.

— Что? Дай-ка сюда! — гелла заволновалась и подскочила ко мне, заглядывая через плечо. — Что там? Что видишь?

— Вижу кляксу и точку. Это точно они, я клянусь.

По затылку прилетела крепкая ладонь, виски отозвались обиженной болью. Гелла вырвала листок из моих пальцев и затрясла им, пока я, потирая затылок, наслаждалась её кислой миной.

— Селена, это всё серьёзно! Я всё ещё пытаюсь найти причину того, как с тобой обращается Альтея, но ты этого совсем не ценишь.

— Гелла, очень ценю то, что Вы делаете, — я мягко улыбнулась и поправила волосы на макушке. — Но прошу, и Вы не держите меня в неведении. Ваши эксперименты заставляют меня чувствовать себя полной дурой. Хотя бы предупреждайте, для чего это всё надо. О большем не прошу.

Внимательный взгляд Милашки сурово скользил по моему лицу, пока она, наконец, не сменила гнев на милость.

— Ладно, — после небольшого молчания сказала она. — Может, я и перегибаю палку. И всё же давай в следующий раз обойдёмся без шуточек?

— Как скажете, — я пожала плечами. — Так что же это всё-таки?

Гелла разочарованно уставилась на бумажки с рисунками, а потом порывисто сгребла их в одну стопку.

— Это символы разных проклятий. Я подумала, что на тебя наложено одно из них, именно поэтому Альтея делает тебе больно. Потому что оно тебе не даёт принять её милость как обычно. А когда человек проклят, его подсознание всегда знает, чем именно. Поэтому я и показала тебе эти символы без объяснений. Если бы на тебе что-то было, ты узнала бы один из этих знаков, и мы могли бы найти способ снять с тебя эту гадость. Но, как видишь, снова не сработало.

— Да, — сочувственно вздохнула я. — Жаль, что я не проклята.

Одария подняла на меня сердитый взгляд. Её губы вытянулись в прямую линию.

— Опять смеёшься? Селена!

— Нет, нет! Что Вы? Гелла, я совершенно серьёзно.

Она недоверчиво прищурилась, следя за моим лицом, хотя сама, как никто другой знала, что за лицом я умею следить лучше всего на свете. Она сама же этому и учила.

— Если бы Вы сейчас оказались правы, мы могли бы идти дальше. Но в итоге мы всё ещё топчемся на месте, не имея никакого представления о том, что со мной.

Сейчас я действительно говорила очень честно. Потому что утром случилось то, что окончательно выбило меня из равновесия. И самое ужасное, я не могла представить, как на произошедшее отреагирует Милашка. Страх от мысли, в чем придется признаться, стянул низ живота тугим узлом. Я оглядела кабинет геллы, на всякий случай стараясь запомнить в нем все до мельчайших деталей.

— Что случилось? Селена? — голос геллы стал тише.

Милашка осторожно коснулась моего плеча.

— Что-то не так? Я вижу. Ты сама на себя не похожа. И драка с Эрмой… Девочка моя, что случилось?

«Как долго я смогу это скрывать? Не станет ли только хуже от новых секретов?»

Я снова ощутила стылую пустоту в душе и холод абсолютного одиночества, окутавший меня, словно