— Неужели я не могу просить прекрасную девушку просто составить мне компанию при прогулке?

Я захлопала ресницами.

— Можете, — тихо ответила я.

— Ещё есть вопросы? — он покосился на меня, приподняв бровь.

— Нет, Ваше Высочество.

Легкая ухмылка искривила губы Ивеллиоса. Он отвел глаза и теперь смотрел прямо перед собой. Украдкой я разглядывала его точеный профиль, пытаясь хоть как-нибудь прочесть, чему посвящены сейчас мысли принца, но лицо Ивеллиоса было спокойным и безмятежным, как гладь застывшего озера.

Мне не верилось, что он действительно позвал меня на прогулку без какой-либо цели. В конце концов, для этого он мог пригласить кого угодно. Его выбор пал на меня явно по каким-то причинам. Особенно странным это казалось теперь, после кражи, в которой он меня подозревал. Может, он хотел усыпить мою бдительность и выбить признание очередным изощренным методом?

Вероятно, и то, что он мне привиделся в самый неподходящий момент, тоже было им подстроено? Если это, конечно, можно подстроить. К примеру, отвар васильков был все же с сюрпризом? Таким образом принц попытался бы добиться от меня большей откровенности. В любом случае, я просто не могла поверить, что Ивеллиос мог занимать хоть какую-то часть моих мыслей, кроме тех, где я опасалась за свою судьбу и судьбу Элриса.

И почему его рука сейчас прижала мою чуть сильнее? Чтобы я не сбежала? Или чтобы подстроенные им воспоминания о жарких объятиях и пике наслаждения прошлой ночью дали о себе знать?

К счастью, долго размышлять об этом не пришлось. Выдохнув, принц сам заговорил:

— На самом деле я хотел извиниться перед тобой. То, как я повел себя в прошлую нашу встречу, недопустимо.

Сказать, что слова Ивеллиоса поразили меня, означало — не сказать ничего. Холодность и безразличие принца к чувствам окружающих совсем не вязались с услышанным. Как бы то ни было, просто пролепетать «все в порядке» я не могла.

— Вы про то, как насильно пытались меня напоить, или про просьбу станцевать?

Мне показалось, или щеки принца окрасил легкий румянец? Эта маленькая деталь в очередной раз заставила меня во всех подробностях вспомнить прошлый вечер и стыдливо прикусить губу. Не самые подходящие мысли в такой момент.

Ивеллиос ответил не сразу.

— За все. Прости. Я не должен был напиваться. Не должен был звать тебя, да еще и в таком состоянии. Не должен был пытаться выбить из тебя признание, да еще и таким способом.

В моей голове ожили воспоминания о том вечере: об ужасе, что я испытала, разочарованном смехе принца и побелевших костяшках длинных пальцев на деревянном подлокотнике. Если он может быть так жесток, стоит ли для него мое прощение хотя бы медной монетки? Его извинения сейчас не означают, что в будущем похожее не случится вновь.

Когда я подняла глаза, то встретила серьезный взгляд Ивеллиоса.

— Я прощу Вас, но…

На точеных скулах загуляли желваки, тонкие губы сжались. Я должна была быть очень осторожна в том, что скажу дальше.

— Но я хотела бы знать, в чем именно Вы меня подозревали и связано ли это с…

— С тем, что случилось? — его губы исказила горькая усмешка. — Да, связано.

Вздохнув, он сцепил пальцы на животе и замолчал. Молчал он так долго, что, потерявшись в шелесте наших шагов по бесконечным садовым дорожкам, я уже решила, что он не будет мне ничего рассказывать. И всё же…

— В тебе проснулась твоя сила?

Вопрос застал меня врасплох. Я медленно покачала головой.

— А тот цветок. Из книги. Знаешь ли ты, для чего он нужен?

— Не успела прочитать.

— Потому что кто-то вырвал страницу, — догадался Ивеллиос. — Что ж, я расскажу. В этом цветке яд. Но не простой.

Прикусив губу, он опустил взгляд и, мотнув головой, продолжил.

— В каждом из нас есть сила, что дремлет до определенного момента. Уверен, это ты знаешь. Ее бесполезно пытаться пробудить раньше срока или пытаться развить. Она просто есть. Но ее можно передать или отнять. Часть моей — досталась от матери, когда мне исполнилось десять. Элрису — тоже, хотя мама и не должна была…

Он сглотнул и нахмурился.

— Силу можно отнимать медленно, по частям. И тут цветок как нельзя кстати. Итильдис своим ядом ослабляет владельца силы, и тому, кто хочет забрать ее, остается только коснуться своей жертвы. Долгое время жертва ничего не будет замечать, пока из нее не уйдет последняя капля. Тогда человек умрет.

От геллы я знала, что у иданов всегда рождалось лишь по одному ребенку, потому и энергией матери делились щедро, не боясь оставить у себя лишь часть. А королева решила не обделять младшего сына и…

— Вы думали, что я хочу украсть Вашу силу? Ради Элриса?

Нерв на скуле Ивеллиоса дернулся.

— Какое-то время. Но так же подозревал, что раз все происходит перед приездом делегации, возможно, главная цель вовсе не я.

— Что же тогда пропало из дворца, если Ваша сила при Вас?

— То, что позволяет забрать ее быстро, — он взглянул на меня через плечо. В светлых глазах мелькнула злость. — Амулет из небесного железа, который принадлежал моей матери.

Кровь застучала в висках. Тот, кто решился на такое, настоящий безумец. И кара за такое преступление будет ужасна.

Я остановилась.

— Вы позвали на прогулку, чтобы еще раз проверить, не я ли это сделала? Только теперь стараетесь действовать мягче? Все эти извинения…

— Селена…

Снова моя рука оказалась прижата к его телу. Даже через одежду я отчетливо чувствовала, как быстро бьется его сердце. Запах черной смородины холодной горечью растекся вокруг.

— Все не совсем так. И гораздо сложнее, чем ты думаешь. Повторно извиняться не буду, но и объяснять ничего не стану. Всему свое время.

Конечно. Стоило мне расслабиться с ним хотя бы на пару мгновений, как принц снова преподнес мне неприятный сюрприз в виде очередной недосказанности и новых подозрений.

Разочарованная, я хотела отвернуться и направиться дальше, но внезапно прохладное прикосновение