в колонне из пяти машин выехали на базу армии США, чтобы присоединиться к военному эскорту и отправиться во Власеницу. После получасовой поездки по красивой проселочной дороге мы добрались до ворот базы Тузла-Майн, где нас встретили солдаты, расположившиеся за небольшим валом из мешков с песком. После того как они пропустили нас внутрь, мы свернули на грунтовую дорогу, огражденную двумя бревнами. Скорость в пределах базы была ограничена десятью километрами в час.

Эскорт ждал нас возле армейского супермаркета. Рядом с «Хаммерами» наши «Лендроверы» выглядели игрушками. Военные рассказали о порядке следования в колонне: «Хаммеры» едут перед нами и после нас, стрелки́ будут готовы открыть огонь, если это понадобится. Ехать нужно близко друг к другу, нельзя позволять машинам, не относящимся к нашему конвою, вклиниваться между, фары нужно держать постоянно включенными, если только не спустит колесо. Ни обгонов, ни превышения скорости. Я нервничала, но старалась все это запомнить. Нам предстояло ехать по территории, где жили на свободе как раз те люди, чьи преступления нам предстояло расследовать.

Мы добрались до Власеницы без приключений, но я смогла выдохнуть, лишь завидев вал из мешков с песком у въезда на очередную военную базу. Пейзажи вокруг были обманчиво мирными – природа хорошо умеет скрывать следы преступлений. Я смотрела, как солдаты освобождают оружие от боеприпасов, отстреливая патроны в контейнер с небольшим отверстием для оружейных стволов в крышке, и думала, что здесь нельзя расслабляться. Мы помахали рукой военным в знак благодарности и проехали дальше, на базу Кэмп-Лиза. Грунтовая дорога с односторонним движением вела к импровизированной стоянке. Мы аккуратно припарковали машины, передом в сторону выезда – на случай быстрой эвакуации.

На базе Кэмп-Лиза были расквартированы три тысячи солдат американского контингента IFOR – сил НАТО по обеспечению выполнения Дейтонского соглашения, положившего конец войне в Боснии. База представляла собой расположенное вокруг холма внушительное скопление камуфляжных палаток, «Хамви», танков, спутниковых тарелок и временных построек, так называемых контейнеров, соединенных друг с другом деревянными дорожками. На холме стояли и другие здания, разбомбленные во время войны: в обгоревших руинах были обустроены пункт сбора белья и армейский магазин. Солдаты, дислоцированные в Кэмп-Лизе, писали семьям, что они находятся в РС, Республике Сербской – части Боснии, переданной боснийским сербам в соответствии с Дейтонским мирным соглашением. РС расположена как на востоке, так и на западе Боснии, но восточная часть, в которой находится Власеница, граничит с большой Сербией, и, видимо, НАТО посчитало, что здесь их войска находятся в относительно большей опасности: я слышала, что солдаты в Кэмп-Лизе даже душ принимали в бронежилетах и шлемах. Одной из первых деталей, что я отметила лично, был тот факт, что солдаты старались всегда иметь при себе оружие даже во время еды: помню автоматы, лежащие у ног военных, поглощающих стопки блинчиков. Около сотни американских солдат были прикреплены к группе судмедэкспертов Международного трибунала по бывшей Югославии для постоянной защиты.

Мужчин из нашей команды заселили в большую палатку с кроватями и без перегородок. Нам, трем женщинам, достался синий контейнер на краю большого поселка. Контейнер Билла находился где-то в глубине поселка, там же были и мужские душевые и туалеты. На базе жило несколько сотен женщин и свыше двух тысяч мужчин – и никто из них не знал, где находятся женские душевые. Мы выяснили, что женские душевые расположены в отдаленной части контейнерного поселка. После этого открытия мы добрались по деревянным дорожкам до столовой, где нас ждал неплохой ужин: соленый куриный пирог с горошком. Я заметила, что Билл и Хосе Пабло питаются отдельно от остальной команды: они сидели вместе с Эндрю Томсоном, координатором нашего проекта из Руанды, и Джоном Гернсом, американским следователем МТБЮ.

После ужина мы встретились с саперами, которые на следующее утро должны были начать разминирование территории, где находился наш объект: Петер из Норвегии, Джимми из Швеции, Мозес и Стефан из Мозамбика. Все четверо представляли неправительственную организацию «Помощь от народа Норвегии» (Norwegian People’s Aid, NPA). Они работали вместе со специально обученными собаками. Саперы выдали нам брошюры с описанием наиболее часто встречающихся в этом регионе мин. Я была поражена, увидев фотографии круглых пластиковых контейнеров камуфляжного цвета, закопанных в землю, с выведенным наружу лишь небольшим датчиком-взрывателем, высотой не выше стебля скошенной травы. Я не ожидала, что здесь будут противопехотные мины, и уж точно не была готова к тому, что их практически невозможно отличить от травы и грязи, в которых мы постоянно копаемся, работая на могилах.

Перед поездкой в Боснию я смотрела фотографии мин, найденных на территории бывшей Югославии. Все они были противотанковые: металлические, размером с колпак автомобильного колеса, пухлые, как телефонный справочник, а толстые штыри-детонаторы торчали прямо из середины. Установленные через каждые несколько метров, они напоминали что-то из области современного искусства, но никак не смертоносное оружие. Более того, мимо этих мин спокойно ходили люди. Что ж, брошюра вернула меня в реальный мир. В поле каждый колосок мог оказаться детонатором. Вос-хи-ти-те-ль-но. Нет.

– Оставайтесь на асфальте, объезжайте глубокие выбоины, особенно если они заполнены водой или мусором, – инструктировали нас саперы. Но… Но… Но ведь это ваша работа – отличать «опасные» выбоины от «безопасных»!.. Это же ваша работа находить среди травинок детонаторы!.. Разве я и мои коллеги сможем хотя бы разглядеть эти маленькие ящики Пандоры?..

Инструктаж от саперов и выданная ими брошюра оставили глубокое впечатление: несколько раз мне снилось, как я наступаю на мину или иду по минному полю. В этих снах я иногда была солдатом, но чаще – самой собой. Дело никогда не доходило до собственно взрыва мины, обычно я просыпалась в тот момент, когда говорила окружающим меня во сне людям, что они должны уйти, а я попытаюсь обезвредить мину. Уже потом, через три, что ли, года, я узнала, что так, как я поступала в своих снах, делать нельзя. В Косово, в штаб-квартире ООН в Приштине я присутствовала на лекции, посвященной различным боеприпасам. Как нам сказали, если вы наступили на мину с датчиком, реагирующим на нажатие и поднятие (а не просто на давление), то лучшее, что можно сделать, – замереть и ждать помощи. Даже если стоять придется долго – например, сутки. Алгоритм действий был описан в так называемой системе СТОП: оСтановиться и предупредить (людей, что идут за вами), обдумаТь и оценить (ситуацию); сОриентироваться (на карте, чтобы запросить по рации помощь и сообщить свои координаты) и сПланировать (следующие действия). Этот курс по минной безопасности (с практическим упражнением «Найди растяжку» в заросшем дворе) был пройден