готовых променять свое зыбкое будущее в этой стране, где каждый день может что-то случиться, на билет в более благополучные и стабильные края. Их дом здесь. Их будущее здесь. И они его строят. Как умеют. Насколько хватает сил. Но на своей земле. Я вдруг увидела это предельно четко – будто моя внутренняя оптика наконец нашла точку фокуса. Передо мной была картинка потрясающей глубины: с четким передним планом, чуть более размытым – средним и полностью расфокусированным – дальним. Но фокус можно изменить, а значит, жизнь продолжается, Руанда дышит, и я точно знаю, что кроме неисчисляемого множества жертв геноцида здесь есть живые люди, и если ты улыбнешься им, они улыбнутся в ответ.

Часть третья

Босния

4 июля – 29 августа 1996 года

Менее чем через год после того, как в июне 1991-го Словения и Хорватия провозгласили свою независимость от Югославии, вспыхнула война в Боснии, третьей из шести югославских республик. Боевые действия начались после того, как Республика Босния и Герцеговина объявила о своей независимости от Югославии. Принято считать, что причиной войны стала жесткая позиция лидеров боснийских сербов, которые хотели остаться частью федеральной Югославии. Они создали с этой целью чисто сербскую республику, составленную из регионов, которые были разбросаны по всей Боснии и Герцеговине. В войне участвовали регулярные армии боснийского и хорватского правительств, войска Югославской народной армии, посланные Сербией, и свыше десяти различных военизированных и нерегулярных формирований.

Боевые действия продолжались три года и были отмечены военными преступлениями и преступлениями против человечности, совершенными всеми участниками конфликта. Достоверно известно о лагерях для интернированных, обстрелах мирного населения, вынужденном перемещении миллионов людей, систематических изнасилованиях более двадцати тысяч женщин, гибели двухсот тысяч человек и исчезновениях десятков тысяч мужчин призывного возраста. Впоследствии Международный уголовный трибунал ООН по бывшей Югославии (МТБЮ) направил судмедэкспертов на многочисленные места массовых захоронений. Первые эксгумации были призваны пролить свет на события, произошедшие в 1995 году на боснийско-сербской границе.

Глава 10

(Не)хорошее место для пикника

Шесть дней, семь ночей. Обычно этого времени достаточно, чтобы расслабиться, но, к счастью, не до такой степени, чтобы окончательно разрушить привычный режим. Шесть дней и семь ночей я провела дома в Калифорнии – между возвращением из Кигали и отъездом в Боснию. Я успела постирать все свои «выездные» вещи, купить термобелье и запастись зубной пастой. А моя мама успела починить мои счастливые «дорожные» носки. Я успела выдохнуть, но при этом не выйти из режима «Миссия».

Я пока не знала, где именно я, присоединюсь к боснийской миссии. Все, что мне было известно, – вроде бы нас расквартируют на военной базе НАТО в городе Власеница. Мы должны провести для МТБЮ первые эксгумации массовых захоронений, где, возможно, находятся тела пропавших без вести в городе Сребреница. Раскопки начались почти через год после того дня, когда восемь тысяч мальчиков и мужчин вышли из Сребреницы в поисках спасения – за несколько часов до того, как армия боснийских сербов захватила город. Эти люди так и не добрались до места назначения, города Тузлы на подконтрольной боснийской правительственной армии территории. Чтобы выяснить судьбу пропавших, мы отправимся из Тузлы на юг, в Сребреницу, и начнем копать. Рано или поздно мы найдем тела.

4 июля 1996 года мой самолет приземлился в аэропорту Загреба. Хосе Пабло, Стефан Шмитт и Дэвид Дель Пино, мои друзья и товарищи по миссии в Руанде, ждали меня в отеле «Дубровник». Среди нас был один новенький: Фернандо Москосо, антрополог из Гватемалы. На следующий день нам предстояли четыре часа пути до Тузлы, где нас ждал Билл Хаглунд. А сейчас нужно было заехать в штаб-квартиру ООН в Кэмп-Плесо за удостоверениями личности и водительскими правами. Плесо находился сразу за аэропортом, его охраняли чрезвычайно серьезные финские миротворцы. На обширной территории штаб-квартиры расположилось несколько кварталов-поселков, ресторан и даже заправочная станция. В транспортном отделе, приютившемся в вечнозеленом лесу, нас встретил инструктор по вождению – финн, напомнивший мне своим оживленным лицом и манерой двигаться Эркюля Пуаро в исполнении Дэвида Суше. Он радостно прыгал по офису, возможно, умиляясь тонкостям протоколов ООН по вождению автотранспорта. У пикапа, который был «тестовой» машиной, имелись серьезные проблемы с коробкой передач. «Пуаро» щедро сыпал указаниями, отпускал шутки и наконец громко поздравил каждого из нас:

– Вы успешно сдали экзамен! Впрочем, я не удивлен, вы – отличные ребята.

Как и инспектор в Руанде, он предостерег нас от нарушения правил, особенно напирая на необходимость соблюдать скоростной режим, а также объяснил, как обращаться с небольшим устройством под названием CarLog.

CarLog представлял собой небольшую коробочку, установленную на приборной панели автомобиля, и напоминал платежный терминал. Правда, вместо банковской карточки нам предстояло вставлять свои водительские права, иначе машина не поедет. CarLog позволял отследить, в каком секторе находится тот или иной водитель, соблюдает ли он правила («Не превышайте скорость!» – напомнил инструктор). При превышении скорости CarLog начинал мерзко пищать и незамедлительно отправлял информацию о нарушении в транспортное управление. Все эти меры были приняты потому, что многие сотрудники ООН разъезжали по всей бывшей Югославии, вступая в споры с местными жителями и создавая опасные для жизни ситуации. Вскоре CarLog начал являться мне в кошмарах: вот мы попадаем под обстрел, пытаемся эвакуироваться, но не можем этого сделать, потому что проклятый прибор не желает считывать наши права!

Спустя пару часов мы уже собирались покинуть Кэмп-Плесо в сопровождении нескольких машин и массивного грузовика с оборудованием для эксгумации. Для Билла у нас был припасен подарок – бутылка вина, купленная в ооновском магазинчике. И вдруг путь нам преградили – в фирменном «успокаивающем» стиле ООН – финские миротворцы. Они ни за что не соглашались выпустить нас без веских доказательств на то, что содержимое грузовика принадлежит нам. Хосе Пабло, истый сотрудник ООН, был в ярости, но чем энергичнее становились его жесты и выше тон голоса, тем суровее были финны. В конце концов мы связались с высокопоставленным офицером военной полиции. Путь на Тузлу был открыт.

Впереди колонны ехал на грузовике наш филиппинский экскаваторщик Косме – он и раньше бывал в Тузле. Поначалу дорога выглядела вполне прилично: широкое шоссе, по две полосы в каждую сторону, металлический заборчик в качестве разделительной полосы, на обочинах – кафе и автозаправки. Это была построенная еще во времена существования Социалистической Федеративной Республики Югославии (СФРЮ) трасса «Братство – Единство». Проходящая через всю бывшую