мной во время моей шестой миссии. Обучение проходило нервно, поскольку все абсолютно осознали, что заметить мину или растяжку, даже если они прямо под вашими ногами, очень сложно. На этом курсе мы также узнали, что местные жители часто устанавливают импровизированные знаки, предупреждающие о минах (например, вешают коровьи черепа на близлежащие деревья). Интересно, сколько таких знаков я не заметила в Боснии?

Во время миссии в Боснии я еще не знала о системе СТОП. А вот золотому правилу саперов норвежского фонда четко следовало. Я всегда старалась оставаться на асфальте – там мины увидеть проще (если, конечно, вы не едете на машине со скоростью 70 километров в час). Кстати, о машинах: в Боснии нередко превышали скорость, машину заносило, и она уезжала в кювет. Нам везло: мы не собрали ни одной мины таким образом. Но я все думала, а если бы удача отвернулась от нас? Если бы съехавшая в кювет машина напоролась на мину?.. Пострадал бы не только экипаж этого автомобиля, но и следующего за ним.

Во время моей второй боснийской миссии в 1997 году произошел неприятный случай. В солнечные дни, проезжая между Сребреником и Брчко, мы часто замечали маленькие красные флажки на обочине дороги – здесь обнаружили мины. Флажки устанавливали различные некоммерческие группы по разминированию, медленно двигавшиеся по дорогам страны. Противопехотные мины, похожие на маленькие коровьи лепешки, лежали большей частью по лугам: трава вокруг них была скошена. Иногда прямо у дороги виднелась оградительная лента с красными и белыми полосами, изображением черепа и надписью «Мины!». Всякий раз, когда машина передо мной съезжала в кювет, меня охватывали страх и гнев. Вцепившись в руль, я изо всех сил боролась с желанием затормозить и сдать назад, помня о правиле «Машины в колонне не должны отставать друг от друга». Мои нервы и так были на пределе – вождение в Боснии требовало серьезной концентрации, а тут еще опасность подорваться на мине из-за чужой безалаберности!.. Я злилась, злилась и злилась – и наконец поняла: меня трясет от злости лишь потому, что моя жизнь находится под прямой угрозой. Такие вещи, как езда с выключенными фарами или чье-то желание приступить к эксгумации тел, не сделав прививку от гепатита, больше меня не трогали. И даже попытки поддеть местных провоцировали гнев куда более слабый, чем раньше. Конечно, очень мерзко было наблюдать, как кто-то в очередной раз вместо «До видженья», то есть «До свиданья», говорит «Дос ваджайнас», то есть «Две вагины», но подобные упражнения в остроумии хотя бы не подвергали меня прямой опасности.

Первая ночь в Кэмп-Лизе во время моей первой боснийской миссии была полна мелких беспокойств. Я напрягалась, заслышав шум винтов вертолета, разговоры около нашего контейнера, скрипы и шорохи. И хотя накануне мы договорились, что должны позавтракать к семи утра, Билл решил, что это слишком поздно: по его мнению, к семи мы должны быть у заправленных машин. Естественно, он не предупредил водителей, так что заправляться нам пришлось в спешке. К счастью, моя машина была заправлена заранее, так что я смогла нормально позавтракать. Ну а потом… А потом провести час в машине, ожидая, когда Билл и Эндрю наконец закончат совещаться с военными. Я поняла, что наша команда окончательно разделилась на «начальников» и «подчиненных». Позже я пошутила с Хосе Пабло, сказав, что теперь он питается за одним столом с боссами. Он и не пытался отрицать, признав, что разделение стало сильнее. Мне стало любопытно, как это может быть связано с тем, что мы живем на военной базе, где из соображений безопасности любой шаг приходится согласовывать с военными, и как – с появлением в команде новых людей. Как бы то ни было, атмосфера разительно отличалась от той, что царила в Руанде.

Когда Билл и Эндрю вышли с совещания, по машинам пролетел слух, что прошлой ночью американские военные оказались вовлечены в конфликт с местными жителями. Видимо, сербские СМИ распространили информацию, что IFOR собирается арестовать генерала Ратко Младича, одного из обвиняемых в массовых убийствах в Сребренице, и местные «элементы» «организовали» автобусы с гражданскими, чтобы не пропустить американских солдат. Столкновение привело к гибели одного мирного жителя, что значительно повысило враждебность местных по отношению к нам (а вот и причина ночного шума). Было непонятно, сможем ли мы вообще выехать сегодня с базы, поскольку военные не горели желанием сопровождать нас до Церски, нашего места назначения. Мы просидели еще час, наблюдая за прерывистым, но бесконечным движением солдат по базе. Солнце поднималось все выше.

Наконец Билл вернулся, и наша колонна двинулась в путь: впереди два «Хамви» IFOR, затем несколько наших машин, затем саперы с собаками, машина Хосе Пабло, затем Косме на экскаваторе и еще несколько «Хамви», замыкающих конвой. С этого момента таков был наш установленный порядок движения в колонне. Передвигались мы очень медленно – максимальная скорость экскаватора составляла всего 30 километров в час. Когда мы выехали на центральную улицу Власеницы, я с удивлением заметила, что нас снимает множество репортеров. Конвой остановился для перегруппировки, и к нам присоединилось несколько бронетранспортеров «Брэдли» с базы Кэмп-Деми. Через некоторое время мы продолжили свой путь. Экскаватор громко урчал, задавая темп, гусеницы «Брэдли» гремели по асфальту.

Дорога на Церску проходила по склону мимо леса, а затем дальше – через живописную долину, исчерченную полями, тут и там были разбросаны фермерские домики разной степени достроенности. Мы проехали небольшой городок под названием Миличи, затем – Нова-Касабу, а после свернули с асфальтированной трассы на разбитую грунтовку, тянущуюся мимо лугов и ручьев. Вскоре мы достигли места нашего назначения – полосы земли в неширокой долине. Наш путь пролегал по холму: слева склон круто спускался к ручью и рощице, а справа так же резко шел ввысь. Между этими склонами пролегала дорога, столь узкая, что на ней не разъехаться и двум машинам. Несколько «Хамви» проехали вместе с нами, а другие остались у поворота, на асфальтированной трассе. Нас проинформировали, что в этом районе, на дороге за пределами нашего объекта, а также в лесу уже размещены военные специалисты – и этих солдат мы никогда не увидим, разве что если возникнет реальная опасность. Кроме того, вертолеты на базе наготове и, случись что, эвакуируют нас быстро. Обнадеживающе, ничего не скажешь. Мы проехали мимо места, где собирались начать работу, с трудом развернулись и припарковались – опять же колонной, чтобы при необходимости быстро эвакуироваться.

Я хорошо помню тот день, 7 июля 1996 года, помню себя, стоящую на месте