— О, ну, у меня было представление, что люди, которым не хватает самых элементарных вещей, могли бы, по крайней мере, получить из всего этого сменную одежду и, возможно, приличное оружие, чтобы поучаствовать в будущих сражениях.

Бикерстафф повернулся, посмотрел ему в глаза. Марлоу задался вопросом, почему он не хочет просто сказать Бикерстаффу правду, что он действительно дает каждому свою долю дохода. Может быть потому что Бикерстафф не одобрил бы, глубоко не одобрил бы, и он сделал бы еще хуже, держа свое неодобрение при себе. Он подумал бы, что это попахивает жизнью, от которой Марлоу отказался несколько лет назад.

— Послушай, — сказал Марлоу, — я знаю, что это не совсем соответствует правилам Адмиралтейства, но посмотри на этих несчастных ублюдков. Они в лохмотьях, и флот не сделал ничего, чтобы улучшить их судьбу. Ты думаешь, если я попрошу у Николсона новую одежду для этих ребят, он просто не рассмеется?  Они хорошо сражались. Меньшее, что я могу сделать, это вознаградить их.

— Они заслуживают приличной одежды, с этим я соглашусь, — сказал Бикерстафф, и Марлоу оборвал его, прежде чем он смог продолжить.

— В яблочко. Теперь мне нужно, чтобы ты отправился на пиратский корабль и начал опись того, что находится на борту.  Посмотрим, сможешь ли ты узнать настоящее имя, владельца, из того что обнаружишь.  Если на борту нет записей, я полагаю, она может считаться нашим призом. Может быть, мы назовем его «Плимутским призом», а?

Бикерстаф не засмеялся, даже не улыбнулся: — Хорошо, тогда я пошел.  Он подозвал экипаж лодки.

Потребовался всего час, чтобы изгнать из солдат последний остаток уныния, накопившийся у Аллэйра за четыре года его командования. Потребовался час для того, чтобы подозвать каждого человека и вручить ему в руки небольшую кучку золота и серебра, а затем провести жеребьёвку и предоставить каждому матросу  выбор оружия и смену одежды. Точно так же, как Марлоу делал много раз прежде. Именно по этой причине ему стало немного не по себе.

Вскоре песчаный берег был усеян с брошенными лохмотьями, и мужчины красовались в своих новых одеждах, с поясами, завязанными вокруг талии, с пистолетами и саблями на своих местах. Это была счастливая команда матросов готовых к новым битвам и следующим трофеям. И они не были бы разочарованы.

Марлоу с некоторым удовлетворением наблюдал за сценой на песчаном берегу. Менее чем за неделю он переделал настроение этих людей, провел отчаянную битву, захватил банду злобных пиратов и значительно увеличил состояние губернии.  Как только слухи дойдут до Уильямсбурга, его зауважают, и его звезда быстро взойдет на небосклоне аристократии Вирджинии.  Он будет известным джентльменом, и, например, Элизабет Тинлинг будет впечатлена. А он только начал.

— Господин  Рейкстроу, — позвал он. Лейтенант взял свой новый мушкет и поспешил к нему. — Боюсь, мы наиболее уязвимы здесь, разбросанные по песчанному берегу. Если еще один из пиратских кораблей  приплывет сюда, нам конец. Я хочу как можно быстрее доставить этот призовой груз в безопасное место.

Он посмотрел на «Плимутский приз», делая вид, что рассматривает варианты.  Кораблю понадобится  грот-мачта, прежде чем он отправится в плавание. Вот что мы должны делать. Давай загрузим на борт «Нортумберленда»  столько, сколько сможем, просто чтобы выбраться отсюда, а остальные отправятся на сторожевой корабль, как только он будет готов.

Затем, взяв с собой Ракестроу, и с ним  прошелся  вдоль куч добычи, показывая, что из них следует погрузить на борт  «Нортумберленда» . Там было три сундука с дамскими платьями, и среди них он нашел золотой крестик на крошечной золотой цепочке, тонкой, как паутина. В центре самого крестика был бриллиант, а на золоте был выгравирован тонкий закрученный узор, такой тонкий, что его можно было не заметить. Это была красивая вещь, и он сунул ее в карман камзола.

— Поместите эти сундуки с дамскими вещами на борт «Плимутского приза», — распорядился он, — а остальное на борт шлюпа.

Естественно, что в первую очередь должны были быть отправлены самые ценные вещи, и именно их матросы принялись грузить на шлюп. Ни лейтенант Рейкстроу, ни кто-либо из офицеров или матросов не сомневались в решении Марлоу или его мотивах после того, что он сделал для них.

И Король Джеймс не возражал, даже бровью не повел, когда Марлоу велел ему отнести груз пиратских сокровищ в его мало используемую кладовую на «Нортумберленде» и выгрузить его там, поставив в укромном уголке, а перед ним свалить бочки с табаком.

— Да, сэр, — вот и все, что он сказал, и через двадцать минут «Нортумберленд» уже уплывал из гавани, унося часть добычи Марлоу.

Ему потребуется месяц, а то и больше, чтобы превратить эти мелочи в твердые деньги, но в конце концов они значительно увеличат его и без того значительное состояние. Он знал, кто были этими торговцами в Чарльстоне и Саванне, а также всех пиратов.

Он не мог не улыбнуться, наблюдая, как его маленький шлюп скрылся из виду, свернув за мыс.

«Как забавно, - подумал он, - своровать у самых отъявленных воров на земле! Почему я не подумал об этом много лет назад?»

Бикерстафф стоял на квартердеке захваченного пиратского корабля и смотрел, как «Нортумберленд» выходил из гавани. Впереди и в каюте внизу он слышал, как полдюжины людей, которых он привел с собой, с большим удовольствием обыскивали корабль в поисках чего-нибудь, что стоило бы забрать и унести.

Пиратский корабль взят, подумал он, но на его борту все еще есть пираты.

Он беспокоился. Беспокоился о Марлоу. Неужели Марлоу действительно думал, что держал свои грабежи в секрете? — спросил он сам себя. -  Думал ли он, что он, Бикерстаф, не знал об огромных кучах краденого, которые погрузили на борт шлюпа и, без сомнения, отправили на меньший склад в  Джеймстауне?

За шесть лет общения с Марло Бикерстафф старался не делать ничего, что шло вразрез с его моральными принципами, как бы трудно это ни было в данных обстоятельствах. Сначала он остался с Марлоу, потому что у него не было выбора, затем потому, что ему стало любопытно, и, наконец, потому, что этот человек ему нравился.

И он пришел к выводу, что Марлоу был, в конечном счете, хорошим и нравственным человеком, который на протяжении всей своей жизни был лишен твердых наставлений в области чести и христианской порядочности.

Они приехали в Вирджинию, чтобы начать