Шериф Витсен пришел, наконец, тяжело дыша, его круглое лицо покраснело и взмылилось от пота, его чулки сползли. Он явно оделся в спешке. Если бы он этого не сделал, то Уилкенсон раздавил бы его, как букашку.

— Господин. Уилкенсон, что они сделали с вами? -  фыркнул он.

— Ничего такого. Все это было ошибкой, — сказал Уилкенсон и больше ничего не сказал. Когда шериф пришел, слуги больше не могли его удерживать. Он не смотрел ни Витсену, ни чернокожим в глаза, когда выбегал из дома, более чем когда-либо напуганный непредвиденным появлением Марлоу.

Джордж Уилкенсон никогда в жизни не подвергался такому унижению. Ни в детстве, когда его отец и наставник пороли его, ни после того, как его вырвало из-за смерти брата и он чуть не наделал в штаны от угроз Марлоу, ни из-за намеков Джейкоба Уилкенсона на его неадекватность. Никогда. Никогда он не чувствовал концепции слепой ярости.  До нынешнего момента.

И он поклялся, что Марлоу заплатит за это унижение. Он заплатит. Не только за то, что он сам сделал.  А за то, что они все сделали.

Элизабет Тинлинг стояла за большим дубом, явно спрятавшись, и смотрела, как Джордж Уилкенсон и шериф Витсен, освещенные светом из дома, перешагнули через крыльцо и спустились на лужайку. Уилкенсон практически бежал. Шериф, один из лучших подхалимов Уилкенсона, старался догнать его, хотя Уилкенсон, казалось, игнорировал его.

Она прикрыла рот рукой. Она не могла позволить себе громко рассмеяться. Ее записка с просьбой Уилкенсону не приходить сегодня, которую он найдет по возвращении домой, наряду с ее оправданиями   по поводу того, что она не пойдет к Марлоу этой ночью, вызовет у него достаточно сомнений, чтобы извергнуть на нее некоторую тяжесть своего гнева. Но если он обнаружит, что она прячется за деревом, она погибнет.

Она покачала головой, наблюдая, как он вскакивает в седле и слепо проносится мимо. Она задалась вопросом, какая извращенная черта ее личности заставляла ее проделать такой трюк, даже   зная, что позже заплатит за него.

Но это было нечто большее, и она знала, что. Началась война -  война между Марлоу и Уилкенсонами, и она не могла оставаться нейтральной стороной. Ей пришлось выбирать чью-то сторону, и она выбрала сторону, которую считала более сильной. Это решение далось ей нелегко.

Она сразу же отбросила всякую надежду на то, что Уилкенсон порвет записку.  Он бы никогда этого не сделал, только не тогда, когда осознал власть, которой обладал над ней.

Он также не стал бы рвать и расписку о деньгах. Уничтожение ее не принесет ему никакой пользы. Нет, он будет держать ее в подвешенном состоянии, как делал со всеми своими должники.  Попробует воспользуйся ею. Попроси ее помочь однажды ночью обмануть какого-нибудь несчастного ублюдка. Или потребует от нее благосклонности в следующий раз.

Но Марлоу тоже был силой, с которой нужно было считаться. Он уже убил одного из Уилкенсонов. Он командовал морской охраной, пользовался вниманием губернатора, а губернатор, вероятно, не хотел бы, чтобы выбранного им капитана повесили.  Если она лжесвидетельствует против него, и он не будет повешен, то она понесет его месть.

Но здесь было нечто большее. Она выбрала Марлоу не только из прагматических соображений. Марлоу казался порядочным человеком, и то, что Уилкенсон предлагал сделать с ним, было отвратительно, а Элизабет Тинлинг надоело делать гадости. Она выбрала сторону Марлоу, потому что он ей нравился, и это ее саму удивило.

Она надеялась, что сделала правильный выбор.

Глава 12

В конце концов, Марлоу не забил до смерти человека, выстрелившего первым. Не то чтобы он не хотел, он просто не мог узнать, кто это был. Казалось, никто из дюжины мужчин, стоявших плечом к плечу, не заметили кто это сделал или, по крайней мере, не выдал бы. Во всяком случае, Марлоу, вероятно, отпустил бы его, нанеся не более двух-трех дюжин ударов плетью, просто в качестве урока и для примера.

Они провели нервную ночь на острове Смита, по крайней мере, люди с «Плимутского приза». Оставшихся в живых пиратов собрали и бросили у костра, связанных по рукам и ногам, вокруг них образовался круг вооруженных матросов с «Плимутского приза». Марлоу внимательно рассматривал каждого человека, желая понять, узнает ли он кого-нибудь из них. Если бы такое случилось, Марлоу убил бы пирата на месте, не утруждая себя объяснениями. Но, по воле судьбы, не было никого, кого он знал.

Бикерстафф, Миддлтон и его люди вышли на пиратский корабль и завладели пятью жуликами на его борту, которые, увидев пленение своих товарищей и не имея ни лодок, ни каких-либо средств спасения, напились до бесчувствия. Их схватили, спустили в лодку по канату и доставили на берег, чтобы они присоединились к своим захваченным собратьям.

Вся команда стояла на страже всю ночь не по приказу Марлоу, а просто потому, что люди были слишком возбуждены стычкой и слишком настороженно относились к пиратским пленникам, чтобы думать о сне. Марлоу, Рейкстроу и Миддлтон по очереди дежурили вместе с ними, просто чтобы убедиться, что ничего не случится.

— Это был хороший бой, не так ли? — сказал Марлоу Бикерстаффу, вставая, чтобы взять часы. Бикерстафф все это время сидел вдали от мужчин в задумчивой тишине.  Костер догорал, и круг света отступил всего на несколько саженей от красных светящихся бревен. Лицо Бикерстаффа, казалось, светилось, свет и тени плясали по нему, когда огонь вспыхивал и угасал. Марлоу видел его усталость и удовлетворение.

— Это был хороший бой, Том, — сказал он. — Ты был рождены для такого командования. Это честная команда.  Я не знаю ни одного случая, что могло бы заставить этих людей так сражаться.

— Я благодарен тебе за то, что ты так сказал, — произнес Марлоу, и он имел это в виду, потому что знал, что Бикерстафф знает. Пустая лесть никогда не оскверняла уст Бикерстаффа. — Тем не менее, это был не Азенкур.  Если бы ты не появился вовремя, я думаю, мы были бы уже разгромлены.

— Но ты стоял на своем. Или ваш серфинг, в зависимости от обстоятельств.

Несколько мгновений они стояли молча, глядя в огонь. Наслаждаясь своим товариществом. Они провели вместе шесть лет, как друзья, товарищи по плаванию, ученик и наставник. Они многое повидали вместе, но все, же даже после всего этого были