Михаил тут же стал вызывать караван по рации и через пять минут первые машины уже сворачивали на грунтовку.

— Жень, много у вас народу выжило?

— Ну у нас в Пянде дюжина и с заречной деревеньки двое переправились. Девушка-студентка и пацан, её родственник. Загорали на песочке, после всего пошли в деревню, а там и нет никого. На следующее утро увидели у нас дым и сами приплыли. Мы с Семёном объездили ближние деревни — тоже никого. В Березник думали двинуть, ну и дальше там, посмотреть, чего и как, тут вы, такие красивые нарисовались.

— Евгений, я вот не пойму ты профессиональный военный или поздний дембель?

— Ох, извини, я же не представился толком — Евгений Потапов, лейтенант, командир взвода, шестьдесят первая бригада морской пехоты. Приехал вот к деду в законный отпуск, а тут такая ситуёвина приключилась. Связи с частью нет, да и существует она еще пока непонятно.

— Отлично! То есть хорошо, что ты настоящий военный, а то у нас тут столько народу и ни одного профи. Мужики постарше служили ещё при Союзе, двое из молодых недавно оттарабанили, но не в самых боевитых войсках, а вчера мы и вовсе чуть не обделались в перестрелке с наркоманами.

— Вот как! Вы пострелять уже успели?

— Точка у нас была назначена для встречи с выжившими у моста железнодорожного через Двину. Вот тут банда какая-то со стороны Северодвинска и подскочила, сразу без предупреждения стрелять начала в нас на поражение. Мы и посыпались кто куда, а я и высунуться с пулемётом не могу. Ещё немного и обошли бы нас с фланга и покрошили к чертям собачьим. Только снайпер мой, Ольга, выручила, ну а дальше уже я покрошил супостатов.

— Девушка? — удивлённо протянул Евгений.

— Девушка семнадцать лет. Папа был офицером, погиб с матерью в автокатастрофе, но по ходу многому её успел научить. Я ей СВД после этого отдал, пускай приноравливается. Сейчас она с гражданским «Тигром» ходит.

— Ну тогда понятно. Батя у меня тоже был военным, по его стопам иду.

— Ну так, давай с нами двигать на юг. Надо нынче вместе людям держаться. На Севере же выжить сложно будет, климат суровый, в стороне от основных дорог и городов находимся. Опять же, тут под боком космодром, да химические комбинаты, заражение от них все равно рано или поздно пойдёт. Северодвинск с ядерными подлодками и могильником. Хотя мне лично кажется, что и дальше по пути мы на каких-нибудь выживших наткнёмся. Тогда местных, кто пожелает, заберём с собой. Я представляю, что сейчас в головах народа делается, поэтому и предложил сразу ехать. Если есть какая-то цель, то думать о постороннем некогда.

— Хм, интересное предложение, надо будет с дедом обсудить. Ты в армии, часом, не сержантом был, больно размышляешь толково?

— Я — нет, с начальством не ладил. Дед главный тут?

— Главный, не главный, но как говорят у нас, в авторитете. Он всю жизнь в этих местах в лесничестве проработал. Ох, как гонял всяких бестолковых! Никому спуску не давал, ни перед кем не кланялся, поэтому и уважают. Потом стар стал по лесам бегать, сельсоветом рулил. Жизнь-то он хорошо знает и людей отлично чует, поэтому, как сказал, что с вами можно дело иметь, так тому и быть. Мне вот тоже как-то не по душе от этого всего безлюдства. Еще ведь, понимаешь, я человек военный, обязан по приказу действовать, только вот, где они те, кто должен их отдать?

Они уже подходили к широкому пятачку между трёх домов, где остановились машины архангельского каравана. Из них уже вылезли люди и радостно оглядываясь, знакомились с местными жителями. Они снова нашли живых и, значит, можно было надеяться на лучшее. Деревенские также были очень рады новым лицам. Три прошедших в тревоге дня и мрачные мысли оставили свой след в их глазах. Тут же такое неожиданное нашествие! Сразу столько незнакомых людей, радостно приветствующих тебя.

В толпе царило оживление, женщины тут же засуетились насчёт обеда, мужчины, не сговариваясь, начали помогать обустраиваться на новом месте. Михаил предложил товарищам по несчастью устроить в Пянде днёвку, передохнуть и оглядеться. Ведь их никто никуда не гнал, а от города они отъехали уже достаточно далеко. Дед тут же послал деревенских топить баньки, так как одной на такую толпу народа было маловато. Поэтому решили готовить сряду три бани и к вечеру устроить общую помывку. Душ ведь теперь стал откровенной роскошью, придётся вспоминать старопрежние способы мытья.

Молодёжь тут же побежала на речку освежиться, ведь стоял настоящий летний день, как и положено в нормальное лето. Единственное отличие от обыденности было в стоявших на берегу вооружённых часовых. Михаил строго-настрого приказал выставить боевое охранение. Да и сами люди уже стали привыкать к такому положению вещей. Многие женщины просили повторить учебные стрельбы, старшим детям это было бы также полезно. Михаил наскоро переговорил с лейтенантом, и они решили после обеда устроить на околице импровизированное стрельбище.

Пока накрывались столы, и варилась картошка, Бойкич знакомился с местными жителям. Первым подошёл сидевший в засаде на сарайке Семён Иволгин. Молодой высокий парень, чуть рыжеватый и весь в конопушках. Он отслужил в армии обычным мехводом на БМП. Здесь же Семён работал водителем, развозил товары по окрестным деревням, был заядлым охотником и рыбаком. С Женей он дружил с детства. Родители недавно умерли, и Семён пока холостяковал, не было здесь подходящих девчонок, поэтому даже подумывал о переезде в город. На предложение Михаила ехать с ними согласился легко, его здесь ничего не держало.

Мелентьева Наталья Фёдоровна, пожилая женщина с добрым располагающим лицом оказалась фельдшером с Березника. В этой деревне у неё остался от родителей дом, и теперь он использовался как дача. Вдова, вместе с ней в Пянде оказалась её дочь Ирина и внучка Милана. Ирина же работала врачом, но уже в городской архангельской больнице. С ужасом она выслушивала новости об областной столице и теперь сидела молча с дочкой на коленях, приходя в себя от недобрых вестей. Ведь все её друзья и знакомые сгинули в одночасье, к такому сразу не привыкнешь.

Напротив, за столом расположилась чета Погожиных, жившая тут, в деревне. Глава семьи Николай крепкий хозяйственный мужик лет сорока работал на пилораме у частника в пригороде Березника. Его жена Дарья полненькая яркая блондинка, ещё не потерявшая красоту в свои слегка за тридцать, была директором небольшого магазинчика. Редкий пример не