Шрифт:
Закладка:
Поздно вечером, после многих часов напряженной работы, магазин наконец стал выглядеть так, что, в принципе, можно и завтра открываться. Но я знала, что мы еще не готовы, а потому не торопила события. Отправив домой Зельду, у которой глаза уже слезились от работы с мелкими деталями украшений, а также накормив ужином себя, Нила и Грега, я попросила меня не беспокоить, заперлась в тетином кабинете и поставила перед собою ларец с украшениями, который достала из сейфа.
Пока что это были просто ожерелья, броши и серьги. Они переливались нежными и сочными оттенками, шептали, манили, однако сейчас в них жила только врожденная магия камней и отголосок работы мастеров — Зельды и меня. Теперь украшениям предстояло стать амулетами и артефактами. Конечно, если я решусь переступить черту.
Каждый раз за последние несколько лет, когда мне приходилось применять свою магию (а делала я это, в основном, при крайней необходимости, или же когда показывала основы наследникам герцога Аддисона), я проходила порог страха. Страх охватывал меня и мешал двигаться вперед. Я замирала перед ним, огромным, всепоглощающим, и сама себе казалось мухой, навеки вплавленной в янтарь. Страх был гораздо больше меня, и я понятия не имела, как с ним бороться, кроме как действием. Но необходимости в активных действиях у меня до сих пор не возникало, и лишь сейчас путь назад оказался закрыт. Райстонцы ждут от магазина волшебных украшений то, что в нем будут, соответственно, волшебные украшения, а это значит — амулеты, способные защитить от зла или привлечь внимание, и артефакты — гораздо более сложные устройства, куда может быть заложено множество функций, как, например, в подаренный тетушкой кулон. Конечно, до уровня тети Розалинды мне еще очень далеко, однако все нужные стандарты и формулы я помнила так, как будто их вдолбили мне в голову буквально вчера. Оставалось самое простое и самое трудное: преодолеть свой страх и, наконец, начать делать то, ради чего я родилась на свет.
Я долго сидела перед открытой коробкой, в которой переливались украшения, и лишь полночный бой часов в торговом зале вынудил меня стряхнуть оцепенение и сосредоточиться на работе.
— Ладно, — пробормотала я себе под нос. — Ладно, Марика, ты сможешь. Ты тысячу раз это делала.
Я потянулась к своей магии, и она привычно обняла меня: добрая, теплая, никогда не предававшая и не подводившая. Это я сама себя подвела, а магия всегда оставалась такой же, откликаясь по малейшей моей просьбе. Глубоко вздохнув, сдерживая дрожь в руках, я достала из ларца первое ожерелье и произнесла открывающий стандарт, за которым следовала цепочка формул; мне не требовались записи, чтобы вспомнить их, мне вообще ничего не было нужно. Магия лилась из меня в ожерелье, превращая его в поистине волшебную вещицу, и облака цифр и знаков расцветали над колье. Я сама не заметила, как погрузилась в золотистые облака, потерялась в них, вынимая из шкатулки одно украшение за другим и даже не задумываясь, придавая им магические свойства. Мне было так хорошо и уютно, как будто меня усадили в кресло, подоткнули плед, а рядом поставили чашку с горячим шоколадом и велели никуда не торопиться. Я и не торопилась, перебирая формулы и стандарты в поисках наиболее подходящих.
В артефакторике всегда было множество нюансов, включая форму украшений и камни, которые использовались; даже замочек, на который замыкалось ожерелье или браслет, имел огромное значение. Меня всегда поражало эта немыслимое сплетение крошечных нюансов, оно завораживало и казалось вызовом, который я принимала раз за разом. Чем сложнее, чем подробнее и мельче сделаны элементы украшения, тем больше формул потребуется для того, чтобы оно стало законченным артефактом. И я, в течение последних лет работавшая с простенькими вещицами и внезапно в захламленном тетушкином кабинете возвратившаяся в привычный мир, чувствовала себя как ребенок, которого долго ограничивали в сладком, а потом запустили в кондитерскую лавку. Давно забытое чувство удовлетворения своей работой вползало в душу, и впервые за долгое время я почувствовала себя… защищенной. Защищенной не только любовью людей, которые не отвернулись от меня после совершенных мною ошибок, но и самой магией. Магия не предавала, она не отворачивалась от меня, и ей безразлично, что подумает общество и насколько сама я себя казню. Магия просто была, она когда-то открылась мне, а теперь давала понять, как соскучилась.
И я позволила ей меня успокоить. Позволила вести за собой туда, где не было повседневных проблем, сложных задач, поставленных передо мною Людвигом, или загадочной смерти моей тети. Там была чистая радость творчества и удовольствия от создания чего-то уникального, ни на что не похожего. Там был отклик, какой люди никогда не смогут дать, и полное понимание. Там никто не осуждал меня, ничего не говорил обо мне, и я растворялась в этом бесконечном хороводе возможностей, которые открывает связь с истинной природой мира.
Когда я закончила, то некоторое время еще сидела, закрыв глаза, и прислушивалась к себе. Нет, мои сомнения никуда не делись, однако страх перед собственной сущностью, наконец, сделался меньше. А всего-то и требовалось, как давно советовали мне доброжелатели, вновь обратиться к истокам себя. Но я боялась. Боялась, что пойду туда и снова натворю дел. Однако ничего такого не случилось.
Что ж, кажется, волшебные вещицы получились у меня не такими и плохими. Завтра прямо с утра нужно будет отдать их на освидетельствование в ИМД, тогда уже к четвергу я получу сертификаты. Жаль, что я не так много успела, как хотелось бы. Однако, с учетом тетушкиного наследства и доставшихся мне от нее готовых артефактов, все бумаги на которые уже имелись, думаю, открытие в пятницу провальным точно не будет. А если учитывать гениальные работы Зельды, возможно, нас даже ждет успех. Оглушительный или нет — вот и посмотрим.
Глава 14
— Насколько часто вы общались с моей тетей в последние дни? — спросила я у Дейва.
Мы встретились на берегу озера в одном из новых общественных парков Райстона. Я с каждым днем все чаще отмечала, как похорошел город с того момента, когда я была здесь в последний раз.
