Шрифт:
Закладка:
— Читали о том, что принц на пути к невесте остановится в нашем городе?
Дейв усмехнулся.
— Да только ленивый об этом не знает. Говорят, в ратуше устроят большой бал, равного которому никогда в Райстоне не было. Вы пойдете, разумеется?
— О, я не уверена, что меня пригласят.
— Но вы ведь племянница леди Галбрейт. Думаю, как только дата и время будут утверждены, вам непременно пришлют приглашение.
Я улыбнулась и решила тему пока не развивать. Насчет бала нужно будет поговорить с Людвигом: скорее всего, мне там появляться нецелесообразно. Среди гостей могут оказаться мои старые знакомые и даже родня, а я, все же, не настолько сильно изменилась, чтобы старые друзья прошли мимо, не узнав. Конечно, всегда можно попросить у Людвига артефакт иллюзий (таких в мире имелось всего несколько, но я знала, что в распоряжении Отеро один был) или надеть амулет для отвода глаз. Только вот у меня не имелось никакого желания на этот бал идти. Разве что заставят.
— Посмотрим. А вам, Дейв, — вам приглашение пришлют?
— Думаю, да, — буркнул Линден. — Прошел слух, что пригласят всю райстонскую знать, а я, хоть и не титулован, формально к ней принадлежу. Никто не мешает вежливо отказаться. Я не очень-то жалую официальные балы; мне хватает посещения того, что проводит бургомистр перед Новым годом. На этот же я пойду, только если вы согласитесь составить мне компанию.
— О… Не могу вам этого обещать.
— Позвольте мне быть откровенным с вами, Марика…
— Разве для этого нужно позволение? — удивилась я.
— Иногда нужно, — серьезно произнес Дейв. — Временами правда, которую хотят поведать, такова, что другой человек предпочел бы и вовсе ее не слышать. Я хочу сознаться вам кое в чем: это моя первая прогулка с дамой за долгое время. И дело вовсе не в занятости, а в том, что я боялся. На самом деле я страшный трус, миледи.
— По вам не скажешь.
— Я успешно это скрываю. — Дейв скупо улыбнулся, но в глазах улыбки не было. — Готовы ли вы принять то, что я собираюсь вам рассказать? Мы едва знаем друг друга, но… Это важно для меня.
— Вы можете быть со мной откровенны — настолько, насколько позволите себе. Как я говорила, у меня тоже есть тайны.
— Я не заставлю вас ими делиться.
— А меня невозможно заставить, Дейв, — произнесла я, глядя ему в глаза. Вдруг мне захотелось перестать играть нежную даму — вернее, не играть, а показывать Линдену только эту часть меня. — Если вы полагаете, что я — та леди, которая падает в обморок, сломав ноготь, или же не хочет читать новостей, потому что они ее расстраивают, то это не так. Я многое прошла, сделала много ошибок, плавала в озере невероятной глупости и безответственности, и сейчас я говорю об этом взвешенно, без эмоций. Потому что это факт. Меня сложно шокировать — после того, как я шокировала себя сама.
— Любопытно, — пробормотал Линден, не отводя взгляда. — Вы как роза — открываетесь лепесток за лепестком, и чем дальше, тем интереснее.
Он отодвинул блюдечко с недоеденным пирожным и без всяких вступлений начал:
— Я восьмой сын в многочисленном семействе Линденов; всего нас одиннадцать детей, за мной еще две сестренки и брат. Мои родители — ярые почитатели культа Вереи, а, как вам известно, богиня плодородия поощряет деторождение. Те, кто свято следует ее законам, обычно заводят много детей. Только вот о здравом смысле иногда следовало бы вспоминать: Линдены — довольно бедное семейство. Все мои многочисленные дядюшки и тетушки едва сводят концы с концами, хотя на бумаге мы — дворяне, а значит, нам полагаются привилегии. Например, бесплатное обучение в университетах, если получим определенный входной балл. Кстати, он выше, чем у простолюдинов, за свой мне пришлось побороться, — хмыкнул Дейв. — Семья у нас… набожная. Родители всегда больше времени уделяли молитвам, чем своим детям. Считается, раз уж богиня благословила кого-то потомством, оно должно само разбираться, как выжить. Главное — молиться побольше. Единственное, о чем позаботился мой отец, это о начальном образовании, которое и позволило мне претендовать на место в университете. К тому же, магический дар… В нашей семье проявился он только у меня.
— А другие ваши родственники тоже не обладают магией?
— Дядя Уолтер что-то умел, однако решил ничему не учиться и добровольно запечатал дар в храме. Остальные же очень удивились, когда я впервые ощутил магию камней. Это редкое и довольно специфическое направление, и, если верить семейным хроникам, я — первый из Линденов, кто заполучил такой дар.
— Впору благодарить богиню и превозносить вас, не так ли?
— Только не в нашем семействе. Быть скромным, не выделяться, сидеть тихо и робко улыбаться окружающим — вот стратегия, которую избрали мои родители и пытались привить нам. С кем-то получилось, с кем-то вышел сбой. Мой брат Энтони, третий в веренице детей, разругался с отцом и уехал на побережье, где закончил морскую академию. Сейчас он — капитан на большом торговом судне. Энтони да еще Вильгельм, подавшийся в стряпчие, — вот все мои родственники, с которыми я поддерживаю связь. Сестры, достигшие совершеннолетия, вышли замуж, остальные братья так и живут в семейном доме, ибо нет средств и желания податься куда-либо еще. Это даже не аристократический особняк, а молельная община. Я перестал там бывать несколько лет назад и просто отсылаю родителям определенную сумму в месяц. Вот такой я неблагодарный сын, — он грустно усмехнулся.
— Неблагодарный сын, Дейв, забыл бы о своих родственниках и никаких денег им не отсылал, так что тут вы на себя наговариваете.
— Это не мои слова, миледи. Так считают мои родители и те братья, что живут с ними. Сестер приучили не иметь своего мнения, чтобы они стали хорошими женами. Да и богиня не одобряет, когда женщина самостоятельна и остра на язык.
— Никогда о таком не слышала. Я считала Верею весьма снисходительным божеством.
— Так и есть — но не в случае с Линденами. Боюсь, отец… Когда-то я считал, что плохо так думать и говорить о нем, но от правды не скроешься. Мужчине требуется самоутверждение, мы все по натуре охотники, даже те, о ком бы и не подумал. Охота моего отца — в подчинении других членов семьи; те, кто отказывается играть по таким
