Шрифт:
Закладка:
— У тебя очень решительное лицо, — сказал Нил. — Куда делась вся романтика?
— Сейчас вернем, — я улыбнулась своему отражению. Мама говорила, что у меня глаза, как бутылочное стекло — такие же зеленые и прозрачные. Мне больше нравилось, когда их сравнивали с изумрудами, однако нельзя получить от жизни все. — Как думаешь, что сюда подойдет из украшений?
— Если ты не снимешь свой ужасный кулон — а ты его не снимешь — то я бы посоветовал ожерелье из эмали с орхидеями. Они будут сочетаться с фиалками, и камни там не слишком крупные, не переборщишь.
— Тебе бы работать в магазине готовых платьев, Нил, — сказала я, доставая из шкатулки ожерелье и прикладывая его к шее. — Ты настоящий знаток.
— Ни за что не догадаешься, что я еще знаю, — заметил мой кот. — Например, мне известно, что с ужина осталась утиная ножка…
— Ладно, бери.
Нил ускакал вниз, а я еще минут десять стояла перед зеркалом, глядя на себя.
Кто эта девушка? Я похожа на ту, что была давным-давно, только на несколько лет старше. Казалось, прошли века с тех пор, как я наряжалась в удовольствие, выбирая украшения вместе с подружками, прикидывая, подойдет сюда этот шарфик или нет… Я мерила шелковые туфельки, расшитые бисером, и крохотные шляпки, похожие на пирожные с кремом. Беззаботная, словно бабочка, уверенная в себе и завтрашнем дне, в том, что мир прогибается под меня — и никак иначе.
Слишком уверенная.
Теперь я другая. Платье, может, и того оттенка, что я любила в прошлой жизни, а все остальное… Не знаю, понравится ли это Линдену. Платье ему точно придется по вкусу, и мои зеленые глаза, и мягкие черты — а того, что в душе, можно и не касаться.
Дейв подал мне руку и предложил:
— Пройдемся пешком? Тут недалеко, всего несколько кварталов.
— Разумеется. Погода нас балует. — Я подняла взгляд: над черепичными крышами Лавандовой улицы висело украшенное облачными кудряшками небо. Тучки сосредоточенно двигались на запад, и если Грега, определявшего погоду по своей ноющей коленке, не подвело чутье, к вечеру ожидается дождь. — Я помню, что раньше в Райстоне лило до самого июня, а потом лето приходило, словно кто-то пальцами щелкнул.
— Обычно так и есть. Но, похоже, природа решила расщедриться на погожие деньки в честь вашего приезда.
— Ох, надеюсь, что так. Если, как вы предполагаете, в пятницу ожидается аншлаг, придется ставить столики на улице. Хорошо бы покупатели уходили из «Лазурита» довольными и сухими.
— Они все равно промочат горло, так что не надейтесь!
Болтая, мы с Дейвом неторопливо шли по улице, давая возможность жителям Лавандовой улицы как следует нас рассмотреть. Я корила себя за то, что даже о таких мелочах думаю. Люди любопытны, и разворачивающийся на виду свежий роман — это повод заглянуть в пятницу ко мне. Узнать, продолжит ли Дейв Линден так нежно на меня смотреть и отвечу ли я ему взаимностью. Не зря в газетах наибольшей популярностью всегда пользуются колонки светских сплетен.
Дейв был само очарование. Он сделал комплимент мне, моему платью и ожерелью («Вы сами собирали? А, леди Галбрейт! Она была бесподобна»), мазнул взглядом по фиалкам на лифе и многозначительно улыбнулся. Я же поймала себя на том, что впервые за долгое время, идя под руку с мужчиной по улице, испытываю чувство удовлетворения. Годы тихого проживания в Аддисон-Холле не смогли выжечь мое тщеславие и желание покрасоваться. Да, это я, Марика Смит, я прекрасна, и мой спутник хорош и достоин всяческого уважения, и я дарю вам удовольствие смотреть на меня. Так было давным-давно, и так ненадолго стало сейчас.
Мы миновали Ратушную площадь и свернули на Банковскую, а после — на Живописную улицу, которая привела нас к воротам старого замка. Это строение было одним из самых древних в Райстоне; никто толком не знал, сколько ему лет, но, говорят, в стенах его замуровывали кости первых поселенцев. Замок принадлежал короне, и в разное время тут гнездились государственные учреждения. Несколько лет назад в нем прочно обосновался райстонский архив, однако теперь, по всей видимости, он переехал в другое место. Ворота замка были гостеприимно распахнуты, туда-сюда сновали молодые люди… Я повернулась к табличке у входа. «Королевский ботанический институт имени королевы Софии».
Я встала как вкопанная.
— Марика? — нахмурился Линден. — Все хорошо? Вы побледнели.
— Мы с вами… идем туда? — я сглотнула. Дышать, и вправду, стало трудновато.
— Да, именно туда. Но никаких скучных лекций, я хотел вам кое-что показать на территории института.
— Здесь раньше был архив…
— Он теперь в доме Роббинса на той стороне тракта. Там и места больше, и для хранения все лучше оборудовано. А замок отдали ботаническому институту, вернее, открыли тут его отделение. Основной-то по-прежнему в Кандене… — Дейв с беспокойством смотрел на меня. — Вы не хотите туда идти?
Я взглянула в его карие глаза, где не отражалось ничего, кроме искренности, и решилась:
— У меня многое связано с учебными заведениями. Не с этим конкретно, а вообще. Воспоминания о студенческих годах. Наверное, я не была готова столкнуться с ними. Я вам однажды расскажу, в чем дело, но не сегодня.
Дейв молчал и буравил меня взглядом, удивительно напомнив мне в этот момент Людвига. Тот тоже смотрел так, будто душу твою готов проковырять, лишь бы докопаться до правды. Я внезапно увидела перед собою совершенно другого Линдена: собранного, себе на уме, пытающегося что-то вычислить по моему лицу. «А он ведь совсем не тот человек, каким предстает вначале. Вернее… там есть что-то, за фасадом вежливости и обходительности. Но что?»
— Тайны, Марика, — сказал, наконец, Дейв. — У всех нас есть тайны. Одной из своих я хотел с вами сегодня поделиться и выбрал, как мне казалось, самое подходящее для этого место. Только вот… Я не желаю причинять вам вред. Если воспоминания ранят вас, мы немедленно уйдем. Здесь за углом прекрасная ресторация, и в этот час там есть столики на террасе. Скажите, чего хотите вы?
Чего я хочу? Давненько я не задавала себе этого вопроса. Линден не торопил меня, и я думала, провожая взглядом веселых студентов в войлочных шапочках. Что случится, если я зайду на территорию института и вспомню себя — в такой же
