паря, зря, – назидательно промолвил Самойлов, когда они остались одни. – Я лично придерживаюсь древней солдатской мудрости «от службы не отказываться, но и на службу не напрашиваться». Учись, браток, у бывалых воинов, с нами не пропадешь.

– Благодарствую, Иван Савельевич, за совет, – чуть склонил голову Денис, – но, не поверите, руки так и чешутся прибить этих продажных душ. Сколько людей по их милости жизни лишились, сколько семей по миру пойдут…

– А у меня, думаешь, не чешутся руки? – откликнулся младший унтер-офицер. – Я, кажись, голыми руками бы их, гадов, задушил. Но терплю, потому что знаю, что по моей военной специальности я больше урона врагу нанесу своим пулеметом. Да и без твоей помощи мне никак не обойтись. Так что сам, браток, видишь, что не резон тебе в охотники напрашиваться.

– Вы, господин младший унтер-офицер, уже медальку имеете, – упорно гнул свое Денис, – а я, как пришел на фронт, только трижды в настоящем деле и успел поучаствовать…

– Не торопись, браток, на твою долю еще много всякого лиха достанется, – успокоил молодого солдата Самойлов, – успеешь еще не раз свое геройство проявить. Говорят, что война предвидится долгая. Раз в первых боях германца не побили, знать воевать нам еще, да воевать…

С окончанием артиллерийской подготовки на усеянное воронками поле, прямо перед селом, вышел тремя батальонными колоннами германский полк. Вскоре передние ряды немцев открыли огонь, а задние перебежками перестроились в одну длинную фалангу. Было видно, что германцы уверены: артобстрелом русский полк уничтожен, и собирались выйти на позиции второго эшелона походным порядком. Но не успели они развернуться, как ударила артиллерийская батарея крупного калибра, скрытая в лесочке за позициями пулеметчиков. Денис физически ощущал, как над ним один за другим с душераздирающим шумом и визгом пролетали снаряды, поражая шрапнелью скученного противника. Но недолго в рядах немцев продолжалась неразбериха. Вскоре они вытянулись в густые цепи и многочисленными волнами хлынули на передовые позиции пехотного полка.

Оставшийся за командира пулеметной команды подпоручик Мышлаевский, наблюдавший за началом боя в бинокль, передал по цепи:

– Зарядить пулеметы и ждать команды «огонь».

В критический момент, когда артиллерия, чтобы не попасть по своим, прекратила огонь, немцы начали напирать на пехотинцев.

Денис наблюдал, как в окопавшейся за околицей села роте где по одиночке, а где и целыми группами солдаты начали оставлять свои позиции, устремляясь в тыл. Казалось, что вот-вот – и немцы окажутся на одной линии с позициями пулеметной команды. От напряжения пальцы Самойлова, лежащие на гашетке «максима», побелели. В это мгновение раздался звонкий, уверенный голос подпоручика:

– По врагу, прицел восемь, короткими очередями, огонь!

И сразу же, словно громогласные швейные машинки застрочили все пулеметы, срезая цепи немцев, как серпом.

Денис только и успевал поправлять ленту, бесконечной змеей вползающую в прожорливое чрево «максима». Не успел пулемет замолчать, как расторопный подносчик боеприпасов уже протягивал новую коробку. Перезарядив оружие за считанные секунды, Кульнев все внимание обратил на поле боя, где пехотинцы, своевременно поддержанные огнем пулеметной команды, кинулись в штыковую.

– Прекратить огонь! – раздался голос капитана Воронина, только что, под пулями, успевшего добраться до своих позиций. – Перезарядить пулеметы, заменить воду. От имени командира полка благодарю вас за своевременную поддержку пехоты! – громко и торжественно объявил он, стараясь перекричать перекатывающиеся крики «ура-а-а», несущиеся вслед за драпающими без оглядки немцами.

– Рядовой Кульнев, ко мне! – услышал Денис новую команду капитана и вопросительно взглянул на Самойлова, по-хозяйски протирающего еще не успевший остыть кожух ствола.

– Иди, раз командир требует, – сказал унтер, – мы здесь и без тебя управимся.

Денис, схватив свою винтовку, кинулся выполнять команду.

– Ваше благородие, – доложил он, – рядовой Кульнев явился по вашему приказанию.

– Не раздумал с охотниками идти? – спросил Воронин.

– Никак нет, ваше благородие!

– Тогда с Богом! Полковник не смог отказать тебе в первоочередном праве захватить этих лазутчиков. Поступаешь в распоряжение начальника охотников, поручика князя Беридзе.

Через некоторое время к позициям пулеметной команды вышли десять пехотинцев во главе с офицером.

– Ваше сиятельство, – обратился к командиру охотников капитан Воронин, – представляю вам героя, который обнаружил подозрительные дымы. Рядовой Кульнев поступает в полное ваше распоряжение. Прошу вас, князь, вернуть его в целости и сохранности.

– Как Бог, даст, – пожал плечами сиятельный поручик. – A la guerre comme à la guerre[9], – добавил он. – Не беспокойтесь, господин капитан, все будет в порядке.

– Покажи-ка мне, братец, где ты видел эти дымки? – обратился поручик к Денису.

– Там, ваше благородие, извиняюсь, ваше сиятельство, – указал Кульнев на лесочки, откуда поднимались подозрительные дымы.

Князь поднес к глазам бинокль и удивленно зацокал.

– Да, ориентиры для немецкой батареи поставлены убедительные, – удовлетворенно промолвил он, – до сих пор дымятся. Зоркий у вас солдат, господин капитан, может быть, мне его отдадите? Такие в разведке нужнее, не вечно же ему заряжающим быть.

– Нет, господин поручик, – твердо ответил Воронин, – сегодня он заряжающий, а если понадобится, то и первым номером может стать. В предыдущем бою он свое мастерство показал. Так, Кульнев?

– Так точно, ваше благородие!

Занеся точки, указанные Денисом, на карту, поручик, указав на лес, в котором укрылся довольно потрепанный германский полк, задумчиво сказал:

– Там находится фольварк немецких колонистов. Возможно, что кто-то из них и подал противнику сигнал… Слушай боевую задачу! – Он строго взглянул на выстроившихся перед ним охотников. – Я с первым отделением выхожу к северу от фольварка. Рядовой Кульнев со мной. Второе отделение во главе с унтер-офицером Масленниковым выдвигается с юга вот в эту точку, – поручик показал маршрут движения сначала визуально, а затем по карте. – Выдвигаемся скрытно и быстро с задачей обнаружить и захватить вражеских агентов, поставивших ориентиры для немецкой артиллерии. В случае сопротивления, уничтожить. Вопросы есть?

– Нет, ваше благородие! – ответил за всех унтер-офицер.

– С Богом! – пожелал удачи охотникам капитан Воронин.

Спустившись с тыльной стороны холма, на котором закрепилась пулеметная команда, разведчики, пользуясь глубокими оврагами и расщелинами, незаметно для противника вышли в лес и сразу же растворились в нем. Денису было нелегко поспевать за охотниками, но он старался не отставать. Вскоре отряд вышел в рощу, которую накрыл первый вал артиллерийского огня немцев. Прятавшиеся там от наступающего врага местные жители были просто перемешаны с землей. Кругом огромные воронки и ни одной живой души, даже мертвых тел не видно. Одна только голова свисала с березы, которая на высоте трех саженей разрослась в три стороны. Между ветками и застряла она, оторванная неимоверной силой взрыва. И, что самое страшное, голова улыбалась ужасающей беззубой улыбкой.

– И глазом моргнуть не успел, – глухо промолвил поручик. – Надо сказать оставшимся в живых селянам,