– Воды! – крикнул Кульнев, но на его зов никто не откликнулся. Боец, который доставил ему боеприпасы, лежал недалеко от позиции с простреленной головой.

«Что же делать, что делать? – роились в возбужденном мозгу мысли. – Как же я буду теперь вести огонь?»

И тут вновь ему пришел на помощь Самойлов. Оторвавшись от пулемета, он смахнул рукавом пот с разгоряченного лба и, понимающе взглянув на молодого солдата, прокричал, стараясь перекрыть какофонию боя:

– Ефрейтор Пузанов, воды!

Через несколько минут к позиции Дениса подполз ординарец капитана Воронина с полной банкой.

– Заливай сам, – прохрипел он, – мне еще надо подпоручика Синявского в полковой лазарет отправить. Его благородие так осколками посекло, что живого места на нем не осталось.

Денис вспомнил вдруг зуботычину, которой однажды наградил его подпоручик за то, что он вовремя его не приветствовал. Но сейчас в пылу боя, когда смерть могла настигнуть его в любой момент, он не держал на Синявского зла. Перекрестившись, он мысленно пожелал его благородию скорейшего выздоровления.

А вокруг еще гуще зароились пули, то и дело отскакивая от щитка. Видя, что на столе заправить водой пулемет невозможно, Денис опустил «максим» на дно окопа, быстро приладив банку, охладил раскалившийся ствол. Вскоре вместо пара из трубки полилась тонкая струйка воды. Быстро закрутил пробку – и снова пулемет был готов к бою. Установив «максим» на прежнее место, он глянул в прорезь прицела и опешил от увиденного. Почти все поле рыжело от ранцев убитых немцев, а противник, несмотря на потери, все лез и лез, стремясь выбить из передовых траншей уже успевшую окопаться русскую пехоту.

Пока Денис выбирал цель покучнее, рядом разорвался снаряд, опрокинув «максим» и его на дно окопа. Щиток оказавшегося сверху него пулемета защитил Дениса от осколков, обильно усеявших стенки укрытия.

Придя в себя после взрыва, Кульнев отряхнулся от земли, осмотрел пулемет. Все было цело.

«Слава богу! – подумал Денис. – Пулемет цел». – О себе он в этот момент и не думал.

По узкому ходу сообщения Денис перетащил пулемет на запасную позицию, которую оборудовали подносчики боеприпасов еще до начала боя.

Стрелять стало удобней, да и вражеские пули уже не так донимали, они продолжали поливать уже достаточно пристреленную, прежнюю позицию.

Страшный изнурительный бой продолжался. Сколько уже немцев и русских бездыханно лежало на поле, а сколько погибнет еще, один Бог знает!..

Дениса мучила жажда, на зубах сухо скрипел песок. Но о том, чтобы утолить ее, нечего было и думать, противник продолжал напирать. Вовремя подошедшие основные силы полка сменили поредевший батальон, и бой разгорелся с новой силой.

Денис успел выпустить из пулемета почти две ленты, когда услышал нарастающий свист летящего снаряда, который вскоре перешел в оглушительный грохот. Совсем близко взорвался немецкий «чемодан», подняв в воздух огромную кучу земли. Все вокруг заволокло бурой непроглядной пеленой.

Кульнева обдало пороховой гарью и закидало комьями земли. Снаряд разворотил соседнюю пулеметную позицию унтер-офицера Петренко, плоть которого была разбросана почти по всем позициям пулеметной команды.

Денис неожиданно почувствовал на плече хлопок чьей-то руки и обернулся, чтобы узнать, кто это отрывает его от важного дела, но никого не увидел. Скосив глаза на плечо, он увидел распластанную окровавленную ладонь и часть руки с ошметками кровоточащего мяса и кожи. Брезгливо сдернув плоть с плеча, Денис уткнулся в бруствер окопа, подавляя рвотные потуги. Отдышавшись, придя в себя от охватившего его ужаса, он первым делом очистил от комьев земли свой «максим» и, тщательно прицелившись в центр подходящей из тыла новой колонны немцев, с небывалой яростью нажал на гашетку. Пулемет уверенно застрочил, ободряя своей четкой и меткой работой не только пулеметчика, но и пехотинцев, залегших на переднем крае.

Снаряды, казалось, ложились совсем рядом, обдавая все вокруг вонючей гарью и землей. Все поле перед пулеметчиками и за ними было в дыму. В этой грохочущей и стреляющей боевой кутерьме Денис постоянно слышал, как четко и методично строчил «максим» Самойлова, который, несмотря на близкие разрывы вражеских снарядов, спокойно и старательно двигал из стороны в сторону дрожащие ручки затыльника, старательно выкашивая поле, усыпанное мышиного цвета шевелящимися шинелями.

Помня науку младшего унтер-офицера, Денис, ведя огонь по противнику, постоянно следил за тем, чтобы лента, в отсутствие 2-го номера, без задержек скользила в приемник. Вот мелькнул медный наконечник, и пулемет умолк. Денис сразу же воткнул в приемник наконечник новой ленты, уверенно протянул ее левой рукой, а правой подал рукоятку пулемета положенное число раз, вовремя перезарядив пулемет. В прорезь прицела он увидел новую волну приближающихся к позициям немцев. Быстро и уверенно он навел пулемет и открыл огонь. Немцев срезало, как бритвой. Одни совсем не шевелились, другие корчились в предсмертных судорогах, третьи пытались отползти назад, сверкая лакированными касками и медными шишаками. На правом фланге атакующие с винтовками наперевес добежали почти до передовых позиций полка. Пехотинцы, влекомые офицерами, поднялись им навстречу, послышался треск ручных гранат. Завязалась рукопашная.

Неожиданно небольшой группе немцев удалось прорваться в тыл полка. Видя это, Кульнев быстро развернул пулемет и дал несколько коротких очередей, внеся в ряды атакующих некоторое замешательство, чем не преминули воспользоваться подоспевшие пехотинцы, добивая оставшихся в живых германцев штыками.

Видя, что очередная атака не удалась, немцы попятились назад, но в это время на поле боя, из ближайшей рощи, появились «черные гусары».

– Всем перенести огонь по кавалерии! – охрипшим от частых команд голосом приказал капитан Воронин, который ни на минуту не покидал позиций своих пулеметчиков, появляясь в самых ответственных местах боя, вдохновляя своим примером подчиненных.

– Рядовой Кульнев, почему ведете огонь без второго номера? Что с Самойловым? – неожиданно ошарашил Дениса вопросами капитан, свалившись ему чуть ли не на голову.

– Младший унтер-офицер Самойлов заменил убитого наводчика с соседней позиции, – доложил Денис, – а после того как убили вашего денщика, я наловчился управляться в одиночку.

– Это не дело, – озабоченно промолвил Воронин, стряхивая с мундира налипшие комья земли. – Сейчас пришлю тебе заряжающего, – пообещал он и не пригибаясь направился по ходу сообщения к огневой позиции младшего унтер-офицера Самойлова.

Подивившись бесстрашию офицера, вокруг которого то и дело взвивались вверх фонтанчики земли, Денис вновь направил свой «максим» в самую гущу скачущей массы кавалеристов, дал сначала длинную очередь, а потом быстро перешел на короткие кинжальные удары, разбрасывая их по всему фронту. С не меньшим успехом вели огонь и другие пулеметчики. Так и не сумев внезапным наскоком опрокинуть пехоту, «черные гусары» развернули коней и довольно поредевшей лавой кинулись обратно. Вскоре конники исчезли в близлежащем лесочке…

Перед