Шрифт:
Закладка:
На этот раз стрелял он более уверенно и размеренно. Ознакомившись с результатами, я оценил их:
— Нормально, Сансон. Не тот стрелок, кто стреляет, а тот, кто в цель попадает. Думаю, придет решительный и важный час. И ты не промажешь.
— Вы не беспокойтесь. Не промажу, — угрожающе и мечтательно произнес он.
Я протянул руку. Но Мирослав не спешил отдавать мне револьвер.
— Пусть у меня побудет, — просительно произнес он. — Сталь оружейная, она истинного борца силой наполняет.
— Засыпаться хочешь? — спросил я. — Получишь перед делом.
— А если еще потренироваться? — он все не желал расставаться с оружием. — Самостоятельно.
— Ты думаешь, что говоришь? О подвалах Лубянки мечтаешь?
— Эх… — Мирослав протянул горячий от стрельбы «наган».
— Сансон, главное, запомни, — настойчиво произнес я, глядя террористу в глаза. — Послезавтра ты идешь на наше общее важное дело.
— Да уж не забуду.
— И упаси тебя бог не оправдать доверие…
Глава 26
На выбранной точке наблюдения пристроился я довольно неплохо. Часть улицы готовилась под снос, вскоре тут пройдет проспект. Но пока еще стояли каменные двухэтажные дома, выселенные, обреченные, но все еще крепкие.
В просторной комнате валялся мусор, который обычно остается, когда жильцы покидают дом. Обломки мебели, которым не нашлось места в печке, обрывки старых, еще с ятями и фотографиями императорской семьи газет. Ободранный до камня пол с остатками паркета. И какие-то устрашающие проемы, еще недавно прикрытые дверьми, а сегодня ощерившиеся обломками кирпичей, в них даже деревянных косяков не осталось. Все вывезли, все в дело пошло.
В таких выселенных домах меня всегда пробирает неприятный озноб. Что-то в них есть пугающее, будто с уходом человека там поселяются недобрые силы. А почему-то больше всего пугают анфилады таких вот дверных проемов без дверей. Кажется, что это туннель в другой мир, где царят холод, ветер, откуда ушла гармония, привносимая человеком в среду своего обитания. Из выселенных домов вовсе не уходит жизнь. Просто они начинают жить своей, совершенно чуждой нам жизнью.
Ладно, это я готических романов начитался из запасов коменданта. А все гораздо проще и приземленнее. Этот дом — просто хорошая точка для наблюдения. Отсюда как на ладони видно место проведения акции. И закрутившаяся метель тому не помеха. Даже бинокль, который я прихватил с собой, не слишком нужен.
Вон прямо передо мной проступает сквозь густо падающий снег особняк купца Парамонова с фигурной чугунной оградой, содержащийся в идеальном порядке, в отличие от домов вокруг. А чему удивляться? Здесь ныне расположено общество германских промышленников. А это означает порядок, аккуратность, а также наличие достаточных средств — вот и не домик выходит, а лубочная картинка.
Я посмотрел на часы. Скоро к этой ограде должна подкатить машина с германским послом. На встрече с соотечественниками в преддверии нового года он будет определять задачи на год будущий. Здесь его примут с распростертыми объятиями восторженные сограждане. Здесь его и грохнут террористы.
В общем-то, можно на часы не глядеть. Точнее, часы можно сверять. Синяя машина выезжает из метели секунда в секунду.
Вот она, хваленая немецкая пунктуальность! Истинный немец не может опоздать. Не может прийти раньше. Он может появиться только вовремя. Особенно немец, полный достоинства и занимающий серьезное положение в жесткой структуре их государственности.
«Мерседес» был с глухой крышей, наверное, отапливаемый. Хорошо разъезжать по городу на авто. Особенно в метель. Он тормозит прямо перед воротами. Шофер выскакивает и, угодливо согнувшись, распахивает дверцу. Из салона чинно и неторопливо появляется роскошное пальто.
Почему пальто? Потому что на него сразу падает взгляд. Видно, что одежка иностранная, добротная, дорогая. Только потом обращаешь внимание на того, кто в это пальто застегнут на все пуговицы. Высокий, статный, с военной выправкой, такой типичный немецкий барон. Немножко сгибается от порыва ветра, прикрывая лицо шарфом от накинувшейся с новой силой метели.
Эх, русская метель, разгулялась ты сегодня. Люблю ее, как и любой русский. В ней есть какой-то исконно наш уют, особенно когда она кружит за окном. А еще в ней всегда тайна и сказка. Только метель бывает и иной, злой. И кружат ее уже черти. И сами кружатся в ней.
Вон, вынесла она такого черта. Притом моего личного черта. Он с достоинством выплывает из подворотни. Сансон — палач Французской революции. В телогреечке, в надвинутой кепочке — чтобы не опознали ненароком. Все по графику, все по плану. Октябрьская железная дорога обзавидовалась бы такой точности движения.
Троцкист выходит на рубеж стрельбы. Действует он уверенно и спокойно. Вот что значит школа войск ОГПУ. Аж гордость берет за боевую и психологическую подготовку моих коллег.
Бабах. Звучит выстрел, и добрый кусок наших пока еще добрососедских отношений с Германией отваливается.
Сансон палит по послу с расстояния десяти метров. Ближе приказано не подходить. Потому как нужно не только успешно выстрелить, но и так же успешно отойти. Маршруты отхода разработаны заранее и очень тщательно. И его, и мой.
Еще выстрел. Посол заваливается в снег и начинает дергаться. Шофер выскакивает вперед, пытаясь прикрыть его.
Бах — еще один выстрел. Шофер падает — то ли подстреленный, то ли от слабости в ногах, то ли просто поскользнулся.
А Мирослав быстрым шагом удаляется прочь. Даже не бежит. Молодчина.
Шофер поднимается с земли. Он не бросается следом за убийцей. Нагибается над послом.
Все приходит в движение. Из особняка выскакивает какой-то человек в костюме и что-то верещит в ужасе. Появляются еще люди. Тело посла пытаются поднять и загрузить в машину.
Я вытер со лба пот. Ну что, представление удалось на славу. Оно из разряда «и вашим, и нашим».
Комбинация напрашивалась сама собой. Конечно, настоящего посла никто под пули не пустил. Мы состыковались с немецкой стороной, объяснили суть происходящего, и германцы согласились нам подыграть. Еще бы не согласиться. Жизнь дороже, а если террориста не взять сразу, то он может прийти в любой момент и доделать начатое. Кроме того, немцы меньше всего сейчас хотят обострения отношений с Россией. Нашли мы сотрудника ОГПУ, по телосложению весьма походившего на посла. Приодели соответствующе. И отправили под пули.
Ну как под пули. Полноценных пуль в барабане «нагана» как раз и не было. Наши умельцы-оружейники соорудили патроны, внешне неотличимые от настоящих, вот только из ствола вылетает не полноценная пуля, а обманка из тонкого металла. В принципе, и его кусочками можно нанести поражение, но на расстоянии не больше трех метров. В общем, если не
