Нет, Майя не вернётся. Не сможет. Только не теперь. Йолан снова глубоко вздохнул.

– Нет, Хоуп. Ты знаешь правила.

– Но папа, если мы его прогоним, плохие люди и ему навредят, разве нет?

Выгнать маленького тайгана обратно на землю тигров – значит обречь его на верную смерть. Йолан прекрасно это понимал, но…

– Хоуп, Мика – тайган. У нас нет права вмешиваться в дела тайганов, – отрезал он.

– Папа, пожалуйста. Нельзя же бросить его одного…

– Хоуп, достаточно!

– Но папа, посмотри на него! Он же такой несчастный! – взмолилась Хоуп, указывая на Мику.

Мальчик присел на корточки и тихо плакал, закрыв лицо руками. Йолан взглянул на малыша и зарычал от злости. Не будь здесь Хоуп, он бы просто-напросто отвёл тигрёнка обратно к границе, и пускай тайганы сами решают свои проблемы. К сожалению, его дочь была здесь, и Йолан не хотел травмировать её ещё больше – ей и так пришлось пережить уход Майи.

– Ладно, но только ненадолго, договорились?

– Договорились! – воскликнула Хоуп.

Она восторженно улыбнулась, во все глаза смотря, как отец наклоняется к Мике.

24

Змеи не смеются. Это общеизвестный факт. Но Ван не смог сдержаться и весело зашипел от смеха, глядя, как две волчицы бегут, падают и кубарем катятся со склона холма, словно два больших меховых повизгивающих камня.

– Грязный серпаи, не понимаю, что смешного?! – прорычала Клеа, с трудом поднимаясь на лапы.

Майя повернула голову к гигантскому змею и оскалилась. Пусть Ван не понимает их, пока они находятся в зверином обличье, но рычание – весьма красноречивый сигнал, сообщающий рептилии об их недовольстве.

Однако Ван зашипел пуще прежнего.

– Смотри! Он опять! – прорычала Клеа.

– Пф-ф-ф… Не обращай на него внимания, так будет лучше всего, – ответила Майя и принялась зализывать ушибленную лапу.

Ван покачал головой и пополз дальше.

После превращения они успели пройти довольно приличное расстояние и хотя несколько раз, выбирая широкие дороги, слышали крики и вопли ужаса, никто не рискнул в них стрелять и ни один человек не попытался их остановить. Нет, люди позволяли гигантским зверям бежать дальше, оставляя позади многие километры пути, как будто так и должно было быть.

– Эй! Серпаи, мы знаем, что ты любишь высокие температуры и не боишься получить солнечный удар, но мы просто подыхаем от жары! Тебе не кажется, что пора остановиться и попить? – прорычала Клеа, обращаясь к змею.

– Какой толк с ним говорить? Ты же прекрасно знаешь, что он тебя не понимает, – отозвалась Майя.

На самом деле волчица сомневалась, мог ли Ван вообще их понять. Он родился ёкаем, но во многом вёл себя как человек, а не как один из них. Как и двуногие, он был эгоистом, думал только о своих желаниях, а главное: у него не было никаких моральных ценностей, никакого идеала, никакого уважения к наследию, оставленному создательницей, ничего, кроме насущных задач, которые нужно выполнить.

– И что будем делать? – спросила Клеа.

Майя огляделась. После того как они превратились, вороны загадочным образом исчезли, а без Нэл они не могли даже попросить птиц отвести их к ближайшему озеру, колодцу или реке. Солнце нестерпимо жгло спину.

– Не знаю, можно завернуть в какую-нибудь деревню.

– Опять придётся красть одежду! – заскулила Клеа.

В отличие от людей, ёкаи не видели разницы между телом, покрытым мехом, перьями или чешуей, и телом, лишённым всяких покровов. Одежду они носили только в очень холодные дни и чтобы не смущать людей, поскольку тех по какой-то необъяснимой причине ужасно шокировала нагота.

Майя тихо заворчала.

– У тебя есть идеи получше?

– Но сейчас и так жарко! Ещё и одежду надевать! – провыла Клеа.

– Жарко или нет, люди голышом не ходят.

– Ага, а лучше бы ходили! – Клеа никак не могла смириться со своей участью.

Майя проигнорировала сетования подруги и огляделась.

– Эй! Смотри! Думаю, там есть дома! – воскликнула она.

Вдалеке и правда виднелся ряд крыш.

– Предупреждаю: я отказываюсь надевать эти ужасные людские платья!

– Тогда укради себе какие-нибудь штаны! – ответила Майя и помчалась к домам.

* * *

Мужчина восторженно наблюдал за двумя девушками, которые наполняли фляги водой из фонтана. Конечно, они были странно одеты (одна вообще была в мужских штанах и рубахе), но это нисколько не умаляло их очарования. В последнее время вокруг творились такие тёмные дела, что у двух столь нежных и хрупких созданий было мало шансов выжить, уж точно не без отцов или братьев, способных защитить их от чудовищ. Ох уж эти проклятые ёкаи!

– Эй, малышки, вы не должны разгуливать тут в одиночку! Вы ведь не здешние, я прав?

Майя оторвалась от воды и повернулась к окликнувшему их человеку. Высокий, широкоплечий, краснощёкий, в испачканном мукой фартуке – наверняка пекарь или мельник.

– Да, мы не отсюда, – ответила Майя.

– Тогда поскорее возвращайтесь домой, к своей семье! Юным девицам вроде вас не следует путешествовать одним, особенно в такое время!

Клеа пожала плечами.

– В какое время?

– Что? Вы разве не знаете о нападениях чудовищ?

– Чудовищ?

– Ёкаев! Люди из деревни Гармет – это дальше на севере – встретили на дороге двух гигантских волков и змея. Говорят, они сожрали сотни женщин и детей!

Майя, успевшая отхлебнуть из фляги, выплюнула воду.

– Что?

– Точно вам говорю! – заверил их пекарь.

Клеа не смогла сдержать смех.

– Сотни женщин и детей? Правда?

– Правда! Вот почему нужно соблюдать осторожность и выходить из дома как можно реже, – ответил пекарь, горячо кивая.

– Превосходный совет. Мы обязательно подумаем над этим, – весело сказала Майя.

Пекарь пошёл прочь, но потом, очевидно, передумал и вернулся к девушкам.

– Ах да, не знаю, откуда вы пришли, но если двинетесь дальше на юг, смотрите, не приближайтесь к лесу зверя!

Майя вскинула брови.

– Лесу зверя?

– Да, к тому, что тянется вдоль мёртвых земель. Держитесь от него подальше и ни в коем случае не заходите в чащу!

– Почему? – Клеа улыбнулась уголком рта. – Этот зверь тоже ест женщин и детей?

– О, это уж наверняка! – серьёзно кивнул пекарь.

В его глазах мелькнул страх. Затем он пошёл своей дорогой.

– Люди очень странные, не находишь? – вздохнула Клеа.

Майя решила, что у двуногих чересчур богатое воображение. Надо же, что выдумал, сотни женщин и детей! За кого люди принимают ёкаев? За людоедов?

– Да уж, это точно, – согласилась Майя. – И что это за история про лес