– И нас привел поэтому?

– Да.

Диего нахмурился.

– Так, получается, он уже знал, что Анастазия – один из бартолемитов?

– Я не знал, кто они такие, так что не мог бы ему этого сказать. Но я сказал, что твой Анастазия весь окутан магией, как султанская наложница – семью покрывалами. Кто такой этот Анастазия?

– Не знаю. Бартолемит.

– Но другие его слушались. Он их начальник?

– Нет, Орденом руководит другой человек, ученик отца Бартоломео, Педро Вальенте.

Мируэ помолчал, поворошил ногой снег у входа в пещеру и поинтересовался:

– А тебе можно это все мне рассказывать?

– А почему нет? – пожал плечами Диего. – Я все равно не смогу тебе солгать. Ты должен видеть ложь.

– Верно. Но ты мог бы заткнуть мне кляпом рот и оттащить туда, куда велено.

– Зачем мне это делать?

– Ну, потому что ты можешь, – хмыкнул Мируэ. – Отец, знаешь ли, не спрашивал меня, хочу ли я сидеть в башне. Впрочем, – тут же помрачнел юноша, – я бы сошел с ума от того, что вижу в окружающем мире. Так что это и к лучшему. Было.

Он украдкой тронул очки. Оборотень снова отвернулся. Разговор ненадолго отвлек его от мыслей о Диане, но стоило Шарлю замолчать, как самые страшные видения снова обступили оборотня тесным кольцом. Единственная, самая слабая надежда у него была только на то, что Анастазия почему-то не попытался его убить. Кто знает, вдруг этому бартолемиту не чуждо хотя бы немного благодарности и он не даст сделать с Дианой что-нибудь непоправимо ужасное?

– Откуда у вас такие очки? – спросил юноша. – И все эти штуки, вроде твоего медальона?

– Выдали на работе, – буркнул Уикхем.

– На какой работе?

– Мы – из Бюро-64.

– Очень интересно, – кивнул Мируэ. – Жаль, я совершенно не представляю, что это.

– Мы занимаемся ликвидацией нежити, нечисти и тех, кто использует магию во зло.

– А сами-то вы ее используете только во благо, угу.

– Мы спасли тебя от бартолемитов. Это чертовски плохие люди.

– Ну, это вы так говорите, – безмятежно заявил спасенный. – Они-то о вас то же самое скажут.

У Диего глаза полезли на лоб, и даже мысли о Диане на миг исчезли из его головы от такой черной неблагодарности.

– Ничего себе! Вот это «спасибо» за спасение!

– Прежде, чем вы получите от меня «спасибо» – хотя я не знаю, для чего оно тебе так нужно, – хорошо бы объяснить и желательно доказать, что вы-то меня действительно спасли, – изрек Мируэ. Причем с видом своей полнейшей правоты!

– Ну ты… ну ты и… ты же видишь ложь, а значит, знаешь, что я не лгу!

– Ну и что? Вы оба, ты и твоя сестра, можете добросовестно заблуждаться. Вам там тоже мозги наверняка пудрят всякой чушью вроде высоких целей и прочего. Все так делают.

Уикхем засопел. Какого черта! С чего он должен убеждать наглого мальчишку в том, что снег белый, а трава зеленая?!

– Ты слышал о Фаренце? – спросил оборотень.

– Читал в газетах.

– Это они сделали. Бартолемиты пробили брешь в защите – в куполе, что укрывал остров с провалом на ту сторону, откуда в наш мир лезет всякая погань.

– О! – Глаза Мируэ изумленно округлились. – Так вот что это было!

– Раскол, – мрачно сказал Диего. – Провал на ту сторону, самый большой на континенте. Много лет защитный купол, поставленный одним из основателей Бюро, сдерживал эту дрянь. А потом отец Бартоломео пролез к нему, и вот что вышло.

– А зачем отец Бартоломео к нему пролез?

– Хотел получить магическую силу с той стороны и стать еще могущественнее. У бартолемитов есть навязчивая идея насчет того, что с той стороны можно бесконечно черпать силу для магии. Правда, пока что оттуда черпается только всякая нечисть, но зато бесконечно – что есть, то есть.

Шарль Мируэ обдумал услышанное и сказал:

– Ну ладно, это ваша версия событий. А бартолемиты что думают на этот счет? Они-то наверняка уверены, что это ваше Бюро шарило там и что-то поломало.

– Бюро не существовало, когда погибла Фаренца, – угрюмо ответил оборотень.

– Подожди, ты же сказал, один из ваших основателей…

– Он основал Бюро после того, как нечисть уничтожила город. И сам погиб, вместе с братом, когда закрывал провал.

Мируэ притих.

– Можешь, конечно, при встрече уточнить у бартолемитов, какой у них взгляд на эту проблему. Они с удовольствием тебе расскажут, как наши основатели поймали отца Бартоломео, сожгли заживо и какая это ужасная несправедливость.

– Сожгли… заживо? – с запинкой прошептал Шарль.

– Собаке – собачья смерть, – отрезал Диего.

На этот раз юноша молчал долго, хмурился, глядя на лес, размышлял о чем-то, покусывал губу – и наконец спросил:

– А зачем им я?

– Ты – такой же, как отец Бартоломео. Он тоже обладал Истинным Взором, хотя и не таким сильным. У него не было способностей к провидению.

– Я не предвижу будущее!

– Я не сказал – к предвидению. Я сказал – к провидению.

– А в чем разница?

– Что-то там про вероятности будущего. Миледи объяснит тебе подробнее.

– Какая еще миледи?

– Такая. Не увидишь – не поверишь, – благоговейно произнес Диего, ибо миледи внушала ему почтение и страх даже на таком расстоянии. – Ладно, хватит рассусоливать. Я пойду на охоту, чтобы мы могли подкрепиться, и спустимся с гор.

Он встал и принялся расстегивать ремень.

– Что ты делаешь? – напряженно спросил Мируэ, на всякий случай отодвигаясь.

– Я тебя свяжу, – ответил оборотень. – Чтобы у тебя не возникло, знаешь ли, соблазна вскочить и дать деру в лес.

– Я что, по-твоему, идиот?! Как я выживу в лесу один, без еды, воды и оружия?!

– Я свяжу тебя осторожно, ноги ремнем, руки шарфом, – пояснил Диего и подхватил баронского сына. – Ты не пострадаешь.

– Пусти меня! – заверещал Мируэ. – Я дам тебе честное слово!

– На слово надейся, а сам не плошай, – наставительно отвечал Уикхем и принялся за дело, не обращая внимания на яростные вопли. Откуда только мальчик из респектабельной семьи набрался таких слов…

* * *

В охоте в утреннем лесу для оборотня не было ничего сложного. Он набил дикой птицы, развел костер (настолько примитивные заклинания даже ему давались без особых усилий), и после обильного завтрака они вышли из пещеры. Перед ними стелился пологий склон и густой темно-зеленый ельник, похожий на изумрудный гребень.

Уикхем, принюхиваясь, несколько раз втянул носом воздух. Людского запаха не было, но впереди он различал некую смутную полосу, слишком прямую для того, чтобы быть естественного происхождения. А еще дальше в ясном, прозрачном свете зимнего солнца виднелись очертания городских стен. Но что это был за город?

– Ты мне скажешь наконец, куда мы попали? – раздраженно спросил Мируэ; он все еще дулся за связывание.

– Я не знаю, в том-то и дело.

– Как ты можешь не знать? Раз эта штука, этот медальон сработал…

– Прыжковый амулет, – машинально поправил его Уикхем, – должен был доставить нас в место назначения в Риаде.

– Так это не оно, что ли!

– Нет, – со вздохом признался Диего. – Я тут никогда не был. Видимо, настройка сбилась. Мы, оборотни, не особо хороши в магии.

– Тогда какого черта ты… нет, какого черта ты не вручил медальон своей якобы сестре, а сам не остался драться с бартолемитами?!

– Я жалею об этом, – холодно сказал Диего. – И буду жалеть до последнего дня.

«Если они что-то сделали с ней», – подумал он. Парень посопел с виноватым видом и буркнул:

– Ладно, прости. Я не хотел тебя обижать. Но вы бы в самом деле подумали перед тем, как делать. Это же логично.

– Логично, – проворчал Диего и принялся спускаться. Мируэ, конечно, был прав, но Уикхем слишком привык слушаться Диану – вот