– Его звали Чезаре Флорентино? – прервал стенания Морреля Паоло.

– Что? Нет, конечно, что за странное имя! Он назвался Жаком Ренье. Хотя говорил с каким-то акцентом, – припомнил Моррель.

– Все то же самое, – прошептал Челлини. – Они были правы, черт! А я… да мы все – какие же мы идиоты!

Он закрыл лицо руками, запустив пальцы в волосы.

– Сэр, помните доклад Уикхемов? – спросила Джен. – В деревне около замка ошивается тип, крайне похожий на этого по описанию. И тот парень, которого подослали к нам, когда кардинал подбирал рекрутов, тоже описывал этого человека и даже пытался припомнить имя, но не смог. Хотя я старалась!

«Имя нам могут дать те, кто напал на нас в Ла Мадрине», – сказал Джеймс, и Маргарет тут же донесла эту мысль до дяди и ведьмы.

– Будем надеяться, – кивнул Бреннон. – Это весьма деятельная личность, как я погляжу, и, должно быть, не последнее лицо в Ордене.

– Послушайте… – Моррель осторожно коснулся плеча Паоло и тут же пугливо отпрянул, когда тот вскинул голову. – А этот человек просил вас, ну… что-то сделать? – Бледное лицо юноши при этом залила краска.

– Да, и я даже не удивлен, что вы догадались. Слышали о Фаренце?

– Да кто же не слышал, боже мой!

– Ну так вот.

– Что – вот?

– Как? Он с вами о ней не разговаривал? – недоуменно спросил Паоло.

– Нет, только упомянул пару раз.

– Повезло, – мрачно буркнул Челлини. – Потому что он уговорил нас отправиться в эти проклятые руины, чтобы добыть там волшебные книги и инструменты. На подходе к городу нас и повязали эти, кто бы они ни были.

– И с тех пор вы здесь? – сочувственно вздохнул Моррель.

– Нет. Меня отпустили. Только чтобы я сыграл роль наживки!

– Дядя, – со смехом сказала Маргарет. – Как ты мог?

– Ну а что делать? Не могу я же один все время этим заниматься. К тому же за мальчишкой следили.

– В Аквинее мне никто не поверил, – с горечью продолжал Паоло. – А потом те же люди, к числу которых принадлежал этот Флорентино, попытались меня убить.

Моррель охнул.

– Те, кто охранял подступы к Фаренце, спасли меня, и вот я здесь. Высокий рыжий мужчина с топором и огромной собакой, какой-то толстяк в рясе и странный парень. Вы их знаете?

– Нет, никогда не видел. Меня схватили трое – огромный здоровяк, девушка, очень красивая блондинка, и еще одна… одно… жуткая тварь!

«Невероятно точное описание объекта», – сухо заметил Энджел. Он так и не смог свыкнуться с присутствием в Бюро ведьмы.

– Но почему они вас схватили?

– О… э… ну… трудно объяснить.

– Да ладно. Не бойтесь, уж я-то вам точно поверю.

– Ну, видите ли, у нас были несколько, м-м-м, более приземленные цели. Жак Ренье назвал нам имя одного человека, довольно богатого, из числа угнетателей…

– Конкурент папаши Морреля, по странному совпадению, – хмыкнул Бреннон.

– И, в общем, ну, нам как бы предложили, то есть он сам, наверное, привел нас к мнению… он, в общем, научил нас одной в-в-вещи… заклин-н-н-нанию, такому, которое делает огонь, и мы… в общем, кое-что подожгли, и вот за попыткой это сделать меня поймали, – торопливо закончил Флоран.

– И что же вы подожгли? – помолчав, спросил Паоло.

– Я пытался поджечь склад. Уверен, там никого не было, – быстро добавил Моррель.

Глаза Челлини сузились.

– Уверены? А ваши товарищи?

– Кажется, они отправились к фабрике и еще куда-то.

– Ночью?

– Нет, днем.

Челлини отшвырнул от себя Морреля, вскочил и заколотил кулаком в дверь с криком:

– Эй вы! Откройте! Дайте мне другую камеру! Я не хочу с ним сидеть!

– Спущусь-ка к нашим заключенным, – решил Бреннон.

– Составить тебе компанию?

– Не нужно. Они и так достаточно напуганы. – Бывший комиссар свистнул Кусачу, и пес потрусил следом за ним.

Едва за дядей Натаном закрылась дверь, Джен повернулась к Маргарет и напряженно спросила:

– Вы читали мой отчет о Виллере?

– Да.

– Я смогла справиться с огнем, – сказала ведьма. – Я не смогла его поглотить, но заставила погаснуть. Это же значит… значит, что я смогу вернуть все, что было?

– Этого я не знаю, – мягко ответила Маргарет.

– А те двое? Они знают?

Мисс Шеридан обратила мысленный взгляд на Редфернов.

«Гм… сложно ответить, – произнес Джеймс после некоторого раздумья. – Колдуны и ведьмы постоянно тратят свою силу – и потому нуждаются в питании, чтобы ее восполнить. Но я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь из них сделал то же, что она. Высшие силы, черт их побери, должны были даровать ей душу за это!»

«Она потратила почти все и едва не умерла, – сказал Энджел. – Прошло уже два года, и раз силы к ней не вернулись… впрочем, если вы хотите, я могу поискать в библиотеке что-нибудь на сей счет. В конце концов, о ведьмах и колдунах известно очень мало, так что я бы не стал полностью исключать вероятности некоторого восстановления».

Выслушав ответ, Джен горестно пробормотала:

– Душа! Зачем мне душа, что в ней такого ценного, если я не могу зажечь даже спичку?

* * *

К тому времени, когда Натан в компании Кусача достиг тюремного этажа, у двери камеры, где заперли студентов, уже собрались несколько агентов и пара рекрутов. При появлении Бреннона они почтительно расступились, а дежурный агент открыл дверь.

– Вы почему так шумите? – осведомился Натан.

– Я не хочу с ним сидеть! Переведите меня в другую камеру!

– Вы думаете, черт побери, что у нас тут отель и вы можете выбирать себе номер?

– Я не хочу находиться в одной камере с убийцей!

– Я не убийца! – крикнул Моррель.

– Но вы изо всех сил пытались им стать, – заметил Бреннон. – И только благодаря нашим агентам вам не удалось. Как видите, даже мародер, который хотел разграбить мертвый город, не хочет дышать с вами одним воздухом.

– Я не мародер, – процедил Паоло.

Моррель покраснел, потом побледнел.

– Что же вы со мной сделаете? Убьете?

– Нет, зачем же? Как только минует опасность, мы передадим вас в руки мейстрийского правосудия вместе с доказательствами, что это вы устроили поджог склада, фабрики и конторы вашего конкурента – барона Сен-Мара.

На лице Челлини отразилось глубочайшее презрение, и он брезгливо отступил подальше от Морреля. Флоран же стал совершенно белым и пролепетал:

– Как это – передадите? Но меня же будут судить, меня посадят в тюрьму или даже казнят! О господи, я не хочу на гильотину!

– Это уж решать вашему суду, – флегматично отвечал Бреннон, глядя, как Кусач благодушно нюхает ботинок Паоло, чуть покачивая хвостом.

– Но я не хочу!

– Ну, об этом раньше надо было думать, когда вы решили сжечь предприятия вашего конкурента вместе с его работниками. Впрочем, у вас может быть и другая возможность ответить за то, что вы сделали. Мы отправим вас к барону…

– Нет! – пронзительно взвыл Моррель. – Пожалуйста, только не это!

– А, видимо, вы кое-что знаете о том, как барон ценит обычаи седой старины и что он сделает с тем, кто посягнул на его добро.

Юноша упал на койку и расплакался.

– Вы просто хотите меня убить, а сами не пачкаться!

– Не вам рассуждать о том, кто и в чем не хочет пачкаться, – сказал бывший комиссар. – Вы, как я вижу, очень цените свою жизнь – и раз уж вы торгаш, то вы можете ее выкупить. Но долг ваш велик, и отдавать вы его будете долго.

– Я согласен!

– Хорошо. Мы заключим договор, и когда его срок истечет – лет, наверное, через двадцать или двадцать пять, – вы будете свободны, и ваш долг будет считаться уплаченным. Но если вы оступитесь снова, если вы вздумаете отказать нам, когда мы будем обращаться к вам с небольшими просьбами…

– Никогда! – клятвенно заверил его юноша.

– До «никогда» вы не доживете, это