— Капитан, пожалуйста, помогите! Моя дочь не вьетконговка!

Пока грузовик набирал скорость, я успел крикнуть в ответ:

— Не волнуйтесь. С ней все будет в порядке!

Мать Там, не желая уступать, погналась за нашим автомобилем по тропе, причитая в стиле церемонии вручения «Оскара». Когда мы выехали из деревни, я смеялся над дискомфортом Туана перед лицом реалистичных оскорблений, которые обрушил на него «возмущенный» отец. Эта пара проделала совершенно убедительную работу, превратив арест своей дочери в правдоподобную трагедию. До коммунистов почти наверняка дошли бы слухи о том, что возлюбленную Хай Тьета забрали правительственные войска.

В Баочае наша парочка воссоединилась, и все вместе мы от души посмеялись, когда я рассказывал о голливудских представлениях Там и ее родителей. Девушка смеялась не меньше остальных, особенно когда мы вспоминали, как лейтенант Туан испытывал дискомфорт, став жертвой инсценированного отхода. И тут Там бросила бомбу — ее родители вовсе не играли. Она не смогла предупредить их о том, что арест был уловкой, поскольку они находились в гостях в соседней деревне, когда прибыли наши силы, посему ее родители узнали об аресте только вскоре после того, как мы покинули деревню. Неудивительно, что они так реалистично отреагировали на нашу выходку.

Теперь у нас появились проблемы. Родители Там, вероятно, уже собирались жаловаться начальнику уезда Дыкхоа или, что еще хуже, самому начальнику провинции. Поскольку мы не согласовали нашу нестандартную и поспешно спланированную операцию, нам, без сомнения, грозили более серьезные объяснения.

Хай Тьет счел все это забавным. Наш план обернулся против нас, но его Там была с ним, и расхлебывать последствия операции предстояло мне, а не ему. Лейтенант Туан покраснел при мысли о том, какие страшные последствия могут постигнуть его, если полковник Тхань узнает о его роли в этом плане. Пока мы обдумывали свои дальнейшие действия, один из охранников объявил, что у ворот появились посетители. Родители Там разыскали нас.

У ворот отец Тама уже начал страстно рассказывать о верности своей семьи республике, а охранник, которого он прихватил, вежливо слушал. Когда старик заметил меня, он изменил направление своего обращения, настаивая на том, что Там была вынуждена вступить в связь с вьетконговцем Хай Тьетом, потому что правительственные войска не могли охранять по ночам их деревню. Пока он говорил, его жена всхлипывала, что Там была хорошей девочкой, ее младшим ребенком и уж точно не вьетконговкой.

Чтобы положить конец путанице, вызванной нашим провалившимся планом, мы пригласили родителей Там в дом, чтобы выпить холодного напитка. Мне было неловко от того, что произойдет, когда они узнают, что Там была с Хай Тьетом. Девушка встретила их у двери, отчего мать снова начала плакать. Отец сразу же вздрогнул, увидев в комнате Хай Тьета. Поскольку вся эта история произошла по вине Ань Хая, я свалил бремя объяснений на его плечи, решив не вмешиваться в последующую разборку, и откупорил бутылку пива «Сан Мигель», пока быстро разговаривающий Тьет приступал к работе.

Первым выстрелил отец Там, потребовав, чтобы дочь немедленно вернулась домой. Когда Тьет попытался протестовать, старый крестьянин прервал его едким напоминанием, что у него больше нет его китайского пистолета, чтобы навязывать свою волю. Один ноль в пользу рисовода. Однако в течение часа Тьет убедил растерянного крестьянина, что в деревне Там не будет в безопасности. Старик все еще был далек от того, чтобы принять Ань Хая в свою семью, но, по крайней мере, он перестал кричать и согласился с тем, что девушке в обозримом будущем следует держаться подальше от деревни. Мать Там успокоилась и спокойно слушала заверения дочери, что она счастлива в данный момент в Баочае с Тьетом. К этому времени всем подали чай со льдом, и напряжение наконец рассеялось. Это было очень непросто, но, похоже, мы разрешили кризис. Тьет и отец Там теперь оживленно обсуждали драматическое дезертирство вьетнамца.

Родители Там наконец вернулись в Дыкхоа, и голубки удалились в свою комнату. Мы с лейтенантом Туаном хорошо посмеялись над всем этим эпизодом, хотя счастливый конец нашей странной спасательной операции не положил конец нашим проблемам. Оставалась проблема плохого послевкусия, вызванного нашим вторжением в деревню. Там и ее семья были уважаемыми и популярными членами своей маленькой общины, и наша операция могла только навредить имиджу правительства. Мы также должны были придумать объяснение длительному отсутствию Там в деревне, поскольку было очевидно, что нам нельзя было допустить, чтобы создалось впечатление, будто ее посадили в тюрьму. (Позже нам удалось минимизировать ущерб благодаря сотрудничеству ее родителей, которые оказались понимающими и благодарными. Их полное обращение произошло через несколько дней после нашей операции, когда однажды ночью в их деревню в поисках девушки вошел взвод вьетконговцев. Командир вьетконговцев расспрашивал отца Там о местонахождении его дочери. Старик умел сосуществовать с обеими сторонами в войне, и прямо на месте придумал отличную легенду. Он сообщил вьетконговцам, что Там ничего не знала о дезертирстве Хай Тьета и с тех пор не его видела. Она была арестована правительственными силами безопасности, ее допрашивали насчет связей с Вьетконгом, и после освобождения она отправилась в Дельту навестить тетю. Отец также сказал вьетконговцам, что она останется там на неопределенное время, чтобы забыть Хай Тьета и избежать преследований с обеих сторон).

*****

После того, как Там оказалась в безопасности в Баочае, мы могли приступить к серьезному делу — выведать у Хай Тьета информацию о планах Вьетконга в отношении провинции Хаунгиа в предстоящий сухой сезон. Служебное положение Тьета как высокопоставленного сотрудника по военным вопросам позволяло сделать очевидный вывод, что он знал детали предстоящего наступления. Соответственно, следующие несколько дней мы провели с ним в одной из комнат в столице провинции, где на столе была разложена карта Хаунгиа и Камбоджи. Пока я записывал так быстро, как только позволяли мои пальцы, Тьет делился со мной своей оценкой местных военных и политических реалий. Его откровения во время этих встреч были самыми ценными и своевременными разведданными, которые нам посчастливилось получить в тот год в Хаунгиа. Говоря простым языком, Тьет предупредил нас, что «медовый месяц» в нашей провинции закончился — Хаунгиа была отмечена как место предстоящего наступления, которое снова превратит наши общины и деревни в основные поля сражений. Вот как Тьет оценивал обстановку.

Политические и военные силы Вьетконга в Хаунгиа выстояли после серьезного поражения, вызванного вторжением в 1970 году в районы их камбоджийских баз, — во многих отношениях это была опасность, которую им едва удалось избежать. Например,