религиозным или социальным движением. Генеральный штаб пригодился бы всегда, когда нужно было оглядеться, когда нужно было избрать новые методы действий, так как старые шаблоны отказывались служить. На ровном же плацу, при плац-парадной тактике, при мастерах учебного шага и ружейных приемов, стоявших во главе армий, генерального штаба не было и быть не могло; попытка создать его родила бы только сословие привилегированных писарей, которые бы затирались блестящей толпой адъютантов и писали “пухлым штилем” реляции; это были бы третьяковские военной науки. Они боялись бы затрагивать основные вопросы военного дела, решение которых было бы уделом более знатных лиц более строевого облика: жалкие, они бы спорили о словах и элементах; изгнанные с поля житейской, реальной работы, они бы парили в метафизических высотах... И такова будет всегда тяжелая доля генерального штаба в минуты реакции и застоя. Рожденный быть колонновожатым на пути развития и реформ вооруженных сил, генеральный штаб при остановке теряет всякий смысл и содержание.

Теперь стоять нельзя. Нельзя оставаться при старых методах борьбы. “Силы новые врага” нельзя “успехом старым мерить”. Внутри и вне государства складывается новая обстановка. Изменяется строй государств; открываются новые театры борьбы, является новый противник. Пролагаются новые пути сообщений, войска получают новое оружие, обоз, телефоны, дирижабли. Старые шаблоны бессильны; надо изучать весь мир — и противников, и союзников, и нейтральных; надо познать и самого себя — свою материальную, моральную и финансовую силу. Всюду нужен трезвый взгляд, нужна палка капельмейстера; нужно грозить налево технике и переучивать направо войска.

И что же? Все разве идет таким скорым темпом, как то требуется? Нужны уже тормоза? Так уничтожьте идею генерального штаба — большого, властного, руководящего.

К счастью, на силу идей, увлекающую государства в бешеную скачку, жалоб не слышно. Наоборот, ход развития слишком медлен, в особенности в армиях крупных государств, которым приходится считаться с огромной инерцией существующего. Нужны истинные богатыри духа, чтобы дать толчок такой большой организации, какою является великодержавная армия. Грозным напоминанием всем нам являются слова Гамильтона, что армия, по мере своего роста и увеличения гордости, становится все неподвижнее в своем консерватизме и все менее делается восприимчивой к чужому опыту.

Большому кораблю — большое и плавание. В жизни человеческих обществ и учреждений это надо понимать так: большое дело нуждается и в большой основной идее. Такие идеи родятся в минуту кризиса, при чрезвычайном напряжении духовных сил; те же малые идеи, которые господствуют в эпоху духовного мира, почти недостаточны для развития больших социальных организмов. Большая лошадь всегда имеет сонный вид. Величественно-спокойный котенок и резвый слон — существа противоестественные. Те запасы любознательности, стремления использовать чужой опыт, желания скорей сделать шаг вперед, которые заставляют худых людей, голодное общество проявлять чудеса энергии и подвижности, оказываются недостаточными для сытых людей, большой и сложной организации.

Несмотря на то, что армии больших государств втягивают в себя больших людей, как Мольтке, даже из-за границы, и на то, что те же большие люди бегут из малых армий, имеющих узкие оперативные перспективы, скромные оборонительные задачи, — несмотря на все это, малые армии в общем лучше вооружены, снаряжены, держатся более новых тактических взглядов, чем армии больших государств.

Вспомним, как быстро и круто переменила свои тактические взгляды английская армия после трансваальской войны, с какой силой увлеклась она новыми, во многом ошибочными, методами боя, как в 2-3 месяца успела вновь переиначить свое обучение по опыту русско-японской войны, как теперь она опять изменяет свой полевой устав на основании более вдумчивого толкования того же опыта. Такую быструю восприимчивость мы объясним только малыми размерами английской армии: вся-то она могла бы войти в один из наших военных округов. Пожаловали бы сэры Никольсон и Гамильтон к нам! В Румынии, Швейцарии, Аргентине реформаторская деятельность еще легче.

***

В большой армии надо смело, широкими петровскими ударами рубить новизну. Она большая — ей нужно давать и большие толчки вперед. По силе своих толчков все гениальные полководцы были в военном деле революционерами. Такие толчки теперь надо давать беспрерывно.

Новые запросы ко всем областям военного дела появляются чуть ли не ежедневно; ход развития у соседей принимает темп кинематографа; новые же идеи в армии встречают глухое сопротивление. Задача генерального штаба ясна. Генеральный штаб должен представлять гвардию зарождающихся идей; он должен схватывать, лелеять и проповедовать их. Сомкнутым, дружным строем должен идти он навстречу новому времени. Только по ошибке портного в нем могут оказаться принципиальные защитники старины. Генеральный штаб должен изучать все новое, что может отразиться на ведении войны, должен подтачивать все шаблоны и безжалостно уничтожать все пережитки, исключать из современного обихода всю рухлядь военного дела, доставшуюся нам в наследство.

Понятие “специальность” с большим трудом прилагается по отношению к генеральному штабу. Представим себе фабрику часов, где все специалисты, вырезывающие отдельные колесики и никогда не видавшие часов в целом. Первоклассный мастер, который собирает эти колесики, который ощущает всякое несовершенство их выделки, — это войсковой штаб. Большой же генеральный штаб — это лицо, следящее за требованиями рынка и ломающее установленное в Женеве производство часов в соответствии со вкусами персидского покупателя.

Силу генерального штаба составляет широкий, не специальный взгляд. Он считается не с одним родом оружия; он знает все русские уставы, знаком с иностранными, понимает, чем обуславливается то или другое отличие. В рамках такого энциклопедического знания внешние формы теряют свою обязательность; является возможным критически отнестись к существующим требованиям тактики, к принятому техникой направлению.

Ведь существующие шаблоны придется во многом с первым же боевым выстрелом совершенно перевернуть. Нельзя смотреть на них только снизу; взгляд сверху, взгляд энциклопедиста решительно необходим. Энциклопедизм, правда, всегда приведет к стремлению к новшествам, к перевороту в чем-нибудь. Вы боитесь изменений — бойтесь смотреть и в целом. Организуйте хорошее местничество в идейном отношении, разбейте военное дело по ячейкам специалистов — и ложитесь спокойно отдыхать: идеи замрут в летаргическом сне.

Мы уже испытали такую летаргию. Не ясный сказочный принц разбудил нас, а суровая маньчжурская действительность. Задача генерального штаба — не давать дробить идеи, не давать засыпать; генеральный штаб — это будильная машина.

“Специальность” генерального штаба — это революция в военном деле! Это непрерываемая проповедь новых взглядов, новых понятий; это борьба