В чем заключается сущность перемены на море? Раньше пушка на военном корабле признавалась, правда, необходимой, но имела характер добавки, аксессуара. Оставалось на судне свободное место — корабельный инженер примерял к нему несколько пушек (которые имелись в большом выборе) и устанавливал наиболее подходившую к месту. Он уснащал корабль пушками со всех сторон, он подбирал к кораблю соответствующий артиллерийский букет. Теперь обстановка изменилась. Не пушка дополняет корабль, а корабль представляет только пушечную платформу; какие удобства представляет корабль для своей артиллерии, насколько надежен и устойчив он как платформа, насколько способен он к маневрированию, чтобы занимать выгодные артиллерийские позиции, — вот современная точка зрения на линейное судно.

Это артиллеристы на море перестроили наново флоты; это артиллеристы на море предъявляли новые требования к своим установкам. Не пора ли выступить и на сухопутье?

По правде сказать, с пушками на сухопутьи обращаются совершенно так же, как в былое время на море: заполняют пушками свободные места, отделывают ими форты, как в кондитерской отделывают цукатами пирог... Не каземат для пушки, а пушка для каземата. Со скорострельностью не считаются.

Дредноут строился под давлением артиллеристов. Наши форты, наши еще только проектируемые форты, эмбрионы наших фортов, еще даже не вылившиеся на бумаге, — совсем не дредноуты. Артиллерист не мог бы составить проект форта с 27 орудиями; артиллерист никогда не зарыл бы в землю 17 из них, чтобы стрелять назад, в бок, в рвы.

Как это ни странно, но артиллерию для фортов проектируют не артиллеристы, а инженеры. Следствием этого являются многие недоразумения. Пушка для артиллериста есть оружие, он сам — солдат, который должен направлять свое лучшее оружие на неприятеля; всеми силами своими артиллерист должен встречать, лицом к лицу, противника. Артиллерист-солдат — товарищ пехотинца и должен помогать ему остановить в поле, перед фронтом, натиск врага. Инженер старой школы смотрит на пушку иначе: пушка есть предмет известной стоимости: пушка — товарищ каменной стены: зарыв пушку в землю для обстреливания каменной стены, он увеличит представляемое стеной препятствие: артиллеристы — прислуга пушек — это люди, содержание которых тоже стоит денег, но соответствующие ассигнования идут по другой смете. Пехота — пусть разделывается, как она может; когда ее сломит противник, тогда-то пригодятся и наши каменные стены, и фланкирующие ее пушки, и промежуточные канониры... Когда дело будет проиграно, на сцену выступит инженерное искусство.

В общем, наши форты имеют вдвое больше пушек, чем бы следовало; для обстреливания рвов мы устраиваем целые батареи в три новых пушки, тогда как на лучших иностранных фортах для фланкирования рвов обходятся одной старенькой пушкой: все равно никто в ров не пойдет, пока все люди не будут выкурены из фланкирующих построек.[25] Мы поневоле назначаем на форты в два или три раза больше артиллеристов, чем это делают наши приятели и неприятели. Сверх того, мы должны назначать и очень сильный пехотный гарнизон, так как не имеем обеспеченного огня в поле.

На фортах артиллерией распоряжаются не артиллеристы, и распоряжаются чрезвычайно неэкономно. Вместо того, чтобы устроиться так, чтобы одна пушка выполняла как можно больше задач, строители стремятся отвести на форту для каждой задачи местечко и в это местечко назначить особую пушку. Пушка-специалист — вот основная идея русских бриальмонов. Таковые бриальмоны не стремятся виртуозничать на одной струне; они стремятся создать инструмент со многими клавишами; что за беда, что клавише-специалисту может быть не придется и действовать; что за беда, что из нескольких сот погребенных в земле орудий придется действовать какому-нибудь десятку, и то лишь несколько секунд; что за беда, что тысячи артиллеристов около таких специалистов-орудий будут ничего не делать в те долгие месяцы, когда будут надрываться силы смотрящего в поле гарнизона.

Если будет поставлен вопрос: как противник с 200 орудий может успешно атаковать крепость, имеющую полторы тысячи орудий, то ответ надо искать не только в несовершенстве материальной части крепостной артиллерии, но и в страшном раздроблении орудий по специальности. Против соединенных сил врага будет действовать только одна клавиша крепостного механизма, одна специальность пушек. Другие пушки для вступления в бой будут ждать поражения уже вступивших. Такой инструмент способен разыгрывать лишь печальные арии.

С каждым днем пушка совершенствуется, становится более пригодной для выполнения различных задач; поле действий, вместе с ее дальнобойностью, растет. Цена пушек растет тоже с такой быстротой, что государство, которое пожелает иметь качество, должно отказаться от количества, от крепостных артиллерий, число пушек в коих исчисляется тысячами. Дорожает и крепостной артиллерист, так как с каждым новым годом являются новые отрасли крепостной артиллерийской службы, а нельзя же всю армию обратить в крепостную артиллерию; и то у нас крепостных артиллеристов в мирное время содержится раз в 5 более на крепость, чем в Западной Европе. Ход развития ясно показывает, что мы не имеем права выделывать новых дорогих пушек-специалисток.[26] Для решения специальных задач надолго останутся пригодными тысячи имеющихся уже пушек.

Что же такое представляет пушка-неспециалист, установленная в форту? Какова должна быть пушка, которая бы встречала шрапнелью атаку открытой силой, била бы в поле и на промежуток, могла бы работать еще задолго до штурма, задержать выдержанным огнем голову неприятельской сапы, при случае жестоко наказать обнаружившуюся неприятельскую батарею, затруднить смену рабочих, снять почти всю боевую работу со своей пехоты в первую половину осады?

Это — пушка в такой установке, которая давно признана во всем свете, которая в числе четырех тысяч стоит на фортах к западу от нашей границы; это такая пушка, которую просят крепости и которую ненавидят лица, боровшиеся с ней всю жизнь. Это 3-х-дюймовая скорострельная пушка под броневым куполом; это — единственное решение вопроса о помощи пехоте артиллерией в ближнем бою.

Я не буду утруждать внимание повторением рассуждений о преимуществах брони. Я не буду рисовать картин, как изменились бы действия под Артуром, если бы на плечевых углах фортов имелись броневые купола, если бы мы не были слепы и могли спокойно наблюдать из броневых наблюдательных пунктов действия врага. Я не буду обольщать свое воображение мечтой, как выросла бы сила наших крепостей, если бы мы,