Это замечание не есть придирка к словам. Увлечение отрядами, тактика отрядов — это не тактика большой войны. Мы нуждаемся в радикальном лечении от этой тактики отрядов — нашей запущенной болезни. Нам нужно выбить особое центробежное понятие о задачах отряда — нужно привить сознание, что каждый батальон, эскадрон, батарея — это только частица всех вооруженных сил, и только с точки зрения всей армии она может смотреть на свою работу. Гранитную массу, а не кучу песку должна готовить тактика из отдельных войсковых частей. Всегда и всюду тактика должна подчеркивать общее дело, общие задачи, а “указания” все время твердят о тактике отряда, о частной — не армейской задаче. Некоторые понятия, истекающие из отрядной тактики — например, обязанности начальника артиллерии отряда, — очень смутны. Что это начальник артиллерии отряда: начальник артиллерии корпуса, дивизии, армии или тот поручик, 4 орудия которого во время экспедиции 1900 года были разделены повзводно между Сахалином и Николаевском и который объявил себя начальником артиллерии материковой и Сахалина? Начальник артиллерии неопределенного отряда — это неизвестная, мифическая личность, это вредный шаблон [...]

***

“Указания” написаны недостаточно широкими мазками. Встречается много второстепенных, чисто технических вопросов — мелкая ситуация, и нет резкого принципиального освещения многих основных вопросов о бое. Так люди, часто не добиваясь единомыслия в важном, отбрасывают его и стараются придти к соглашению хоть на каких-нибудь пустяках.

Заслуга издания этих “указаний” заключается хотя бы в том, что они дают материал для критики, которая, в свою очередь, послужит фундаментом для будущего полевого устава. Но, право, было бы прямо преступно застыть на этих указаниях и не идти дальше.

“Указания” — далеко не доктрина, но, в благоприятных условиях, они могли бы стать наковальней, на которой можно выковать доктрину. Надо обеспечить эти указания, надо сказать всю мысль без утайки, без умолчания о сомнительных, но потому-то и важных вопросах, надо отбросить все мелочи и дойти до сути.

Как это сделать? Я вижу путь: диспут. Многие бы в нем охотно приняли участие. Вспомните, какие турниры разыгрывались при генерале Драгомирове в академии. Теперь поставлены вопросы поважнее. Полемика не выяснит их. Не пора ли колыхнуть тактическое болото?

Авторитет “кафедры”, несмотря на свой переводный характер, слишком слаб. “Сегодня ты, а завтра я”. Пока что “указания” не объединяют, а разъединяют взгляды, представляя новую точку зрения. Пока — это не символ веры, это — раскол.

Составители сделали большое дело, передав свои “указания” из ряда домашних вопросов, не подлежащих критике, в печать, в общее достояние армии. Но вклад их будет дорог только в том случае, если они не будут уклоняться от публичной защиты этих указаний. То, что уцелеет от этих указаний после хорошего столкновения, то, что прирастет к ним, — то будет действительно важная для армии истина. Ничье достоинство не пострадает, даже если половину указаний придется отправить за борт. Все мы люди, и всякий шаг наш несовершенен. Вы ошибались — значит вы хоть что-нибудь работали; вы уклонились с верного пути — значит вы не стояли на месте. Идет?

Русский Инвалид. 1909. № 257. 28 ноября.

Задача генерального штаба

 Недавно в Одессе отпечатан труд г. Калнина: “Генеральный штаб и его специальность”. Этот труд является развитием весьма интересных статей, печатавшихся два года тому назад в “Военном сборнике”.

Как мы читали недавно, в Австрии один из первых учеников в корпусе окончил академию одним из первых за флагом и пошел на преступление, чтобы открыть себе дорогу в генеральный штаб. Другой его товарищ предпочел пустить себе пулю в лоб, чем возвращаться в строй. Австрийская печать ставит много вопросительных знаков, и совершенно основательно, по поводу организации генерального штаба.

Во Франции генеральный штаб потонул в повседневной переписке; создался тип полустроевых, полуштабных офицеров, далеко не удовлетворяющих требованиям, предъявляемым к генеральному штабу. Растет необходимость в настоящем генеральном штабе, и таковой, первого разбора, по-видимому, и будет создан в виде группы офицеров, предназначенных в штабы армий, которые специально изучают вопросы вождения миллионного войска. Может быть, для них будет создана и особая академия под видом третьего курса существующей высшей военной школы.

Все армии встречают трудности в организации генерального штаба; происхождение этих практических затруднений объясняется тем, что принципиальная сторона совершенно не выяснена. Г. Калнин взялся основательно за эту принципиальную сторону, и все мы обязаны ему за его труд.

Работа г. Калнина написана серьезно, и офицеры, не останавливающиеся перед серьезным чтением, ознакомятся с ней с удовольствием. Не часто встречаются серьезные, дельные мысли, и я после первых же статей г. Калнина о генеральном штабе почувствовал глубокую признательность к почтенному автору. Однако, далеко не во всем можно с ним согласиться. Г.Калнин видит специальность генерального штаба в изучении противника; он сам считает свое определение несколько узким и приходит ему на помощь, включая в “противника” и местность, и погоду, и тому подобные понятия, которые в равной мере могут явиться и союзниками.

Корень ошибки — стремление обосновать генеральный штаб на изучении тех метафизических элементов: противника, оружия, местности и т.д., которые еще никого до добра не доводили и которые, к сожалению, удержались почти в одной нашей военной литературе.

Задача генерального штаба — изучать развитие военного дела и соответствующим образом влиять на собственную армию — делом, словом, помышлением.

Военное дело изменялось ранее чрезвычайно медленно. Новые методы ведения войны вырабатывались столетиями. В генеральном штабе надобности не было. За свою обширную практику каждый военачальник успевал вовремя присмотреться к медленно и постепенно прояснявшимся новостям. Об отсутствии генерального штаба можно было пожалеть только в тех случаях, когда у противника появлялся первоклассный полководец, который перестраивал в несколько лет армию на новых началах; или когда приходилось столкнуться с новым противником, высадившимся на берега, или налетевшим из степей; или когда крестовый поход заводил в совершенно новую обстановку; или когда приходилось столкнуться с вооруженной народной массой, взбаламученной